Телохранитель моего мужа
Шрифт:
— Не твоё дело, — снова этот взгляд. Уверенный и твёрдый. В нём нет ничего сумасшедшего. Она не прячется и не смотрит в никуда. Ляля смотрит мне в глаза.
— Хотя бы немного помогай сестре, — попытался я заехать с другой стороны. — Ей тяжело сейчас и нужна хотя бы мизерная поддержка.
— У нас всегда всё делала Рина, — я моргнул, потому что мне почудилась усмешка в её лице. В изгибе изуродованных губ. — Я ничего не умею.
— Так, наверное, нужно учиться? Хотя бы пытаться что-то делать. Всю жизнь у окна не просидишь.
— Тебе
С другой стороны, она права. Я тоже могу. Просто закрутился, пытаясь ухватить слишком много. Оборудовал студию. Помогал Мари с агентством — не мог отказать, когда она попросила кое-что утрясти.
На днях мы забрали домой деда. К нему на время переехала мать, присматривать да помогать по хозяйству, не давать ему снова погрузиться в работу. Правда, он пока и сам, к счастью, не горел желанием впрягаться по полной.
Меня хватало везде. Рине оставались поздние вечера и ночи. Время, когда, упахавшись, она валилась с ног. Вот уже несколько дней мы просто спим рядом — я не смею к ней прикасаться больше, чем по-дружески: слишком уж она измотанная. От слабости Рина и засыпала почти мгновенно. Ты права, — сказал я коротко и, сняв свитер, закатал рукава рубашки.
Ляля наблюдала за мной настороженно. Напряглась, спину выпрямила. Она думает, я буду её бить?
Я рассортировал грязное бельё и запустил стиральную машинку. Беспристрастно. Это всего лишь домашняя работа. Я встал и перемыл посуду. Ляля ела, даже тарелку в мойку не поставила — так и бросила на столе. Но я, скрипнув зубами, сделал это. Не для неё, поганки, для Рины.
Я видел, как она бесшумно двигается по квартире и смотрит, что я делаю. Но ничего в ней не дрогнуло. Ничего не изменилось.
Что это? Приобретённое равнодушие? Какая-то злоба на сестру, что пытается изо всех сил угодить, подсунуть лучший кусок, отдать всё самое лучшее? Или я чего-то не знаю? Может, Рина так вымаливает у неё прощения? Но я не верил, что она что-то скрывает от меня. Не хотел даже думать об этом. Я считал, что мы были искренни друг с другом.
Я вытирал пыль, пылесосил и мыл полы, складывал вещи на полки и развешивал выстиранное бельё на большой лоджии. Ляля бродила за мной тенью. Я старался её не замечать. А сам себе дал слово: уж если я не могу ничем помочь, то хотя бы это я делать в состоянии. Мне не сложно.
К приходу Рины я приготовил ужин. Простой. Тревожно сжалось сердце: в холодильнике почти пусто. И есть ли у неё деньги на продукты, я не знал.
Она пришла радостная. Слабый румянец на щеках от мороза. Но скулы заострились. Под глазами — тёмные круги. В каждой руке — по пакету. Я забрал их, помог раздеться и снять сапоги.
— Ну, что ты, — засмущалась от такого внимания, а затем замерла, пройдя в комнату. — Как чисто, — голос у неё задрожал. — И едой
Меня омыло искренней благодарностью. А Ляля так и стояла тенью. Ей нечего было сказать. Точнее, она могла поведать сестре, что это я сегодня занимался домашними делами, но Ляля промолчала.
— Тёма, ты совсем голову мне заморочил, — рассмеялась Рина, — раздел меня, разул, а нам Мао нужно выгулять. Ляля, ты с нами?
Та лишь кивнула головой и начала одеваться.
— Я тоже с вами, — натягиваю свитер и просовываю руки в рукава куртки. — Мне по делам нужно. Не жди меня сегодня, ладно?
Рина смотрит внимательно, но я улыбаюсь и целую её в щёку. Не могу сказать ничего. Я сегодня еду в «Зажигалку». Пытаюсь охотиться на Юджина.
Он, наверное, уже в курсе, что я его ищу, но встречаться со мной этот мафиози, видимо, не собирается. Есть лишь один шанс его достать: перехватить в «Зажигалке». Вряд ли он игнорирует свои права барина и хозяина. Да и тёлочку свою рано или поздно навестит.
Я должен, должен его поймать. И неплохо, если бы охота на Юджина закончилась сегодня.
53. Артём
Юджин пил коньяк в приватной комнате. Меня туда провела Вета.
— Как она? — спросила, пока мы шли по коридору. — Я видела её на днях, выглядит плохо. Она там по ночам кирпичи случайно не разгружает? Или совсем есть перестала?
— Нормально. Пока держится, — ответил скупо.
Вета вызывала во мне противоречивые чувства с первого взгляда. Поэтому её неподдельное участие немного выбивало из колеи. Я не хотел проникаться её добротой. И не желал, чтобы Рина встречалась с владелицей «Зажигалки».
Может, она и неплохая, душевная, но одно то, что якшается с мразью типа Юджина, уже заставляло меня превращаться в ежа, что топорщил иголки, обороняясь от девушек с опытом и связями Веты. Нам и без неё хватало проблем.
Вета подвела меня к комнате, постучала, открыла дверь и испарилась.
Я перешагнул порог. Юджин скользнул по мне взглядом и продолжил пить. Коньячный стакан, наполненный на треть, зажат в руке. Пальцы у Юджина холёные, как и он сам. Пил — громко сказано. Смаковал, смачивая губы, делая крошечный глоток. А может, и без глотка — размазывал спиртное по нёбу.
— Заходи, коль явился, — кивнул он на стул, на меня не глядя. — Настойчивый, — фыркнул почти презрительно. — Что, жаль Бабочку? Страшно смотреть, как у неё сгорают крылья и предохранители, а ты ничего сделать не можешь?
— Может, хватит? Ты же понимаешь: она скорее умрёт, чем согласится на твои условия.
— Может, и умрёт. Может, и не согласится, — крутит он стакан в руке, смотрит на свет. Коричневая жидкость растекается по стенкам, но не выливается. Юджин умеет управлять нестойкими субстанциями. — Никто не знает наверняка, как оно обернётся. Поэтому я подожду. А ты время у меня не отнимай. Драгоценное оно, знаешь ли.