Тень Одержимого
Шрифт:
— Не за что, — Фрося разделила с ней эту радость, будто бы на минуту вернувшись в счастливые годы детства.
— Поеду в ней на День Империи! — осенило Аграфену. — Давно не была в столице, и заодно Императора-Благодетеля поближе рассмотрю. Это же тысячный год, тысяча лет нашей Империи! Ты тоже присоединяйся к нам!
— Я ещё посмотрю, как у меня с работой будет, — вздохнула Ефросинья.
— Я так и думала, — тон Груши стал менее восторженным.
К ней подошёл муж, неся на руках маленького сына. Фрося радовалась за Грушу и при этом ей завидовала — младшая сестра была обручена с настоящим мужчиной, решительным, без
— Привет, Фрося, — сказал Роман.
Он был высоким и неплохо сложенным. Тоже не Зимний Джим, но просто крепкий парень с Великородины. Именно такие в своё время построили на планете колонию и отбили вторжение криганских захватчиков, а сейчас на них держались промышленность и армия планеты.
— Привет, — отозвалась Пронина.
— А это кто у нас? — спросил Роман у трёхлетнего Вячеслава, которого держал на руках. — Это же тётя Фрося!
— Пи-вет! — пролепетал ребёнок, не до конца осознавая происходящее.
— Помаши ей, вот так, — отец взял ладошку сына и слегка потряс её.
Ефросинья умилилась, глядя на племянника. Пухлый светловолосый малыш в красной футболке и синих шортиках выглядел сытым и счастливым. Когда-нибудь он вырастет и тоже станет достойным членом семьи Прониных.
— Привет, Слава. Какой милашка, — сказала Фрося, не отводя глаз от ребёнка.
— А ещё и умница, — гордо добавила Груша. — Сегодня мы с ним читали сказку о коте и лисице, и он всё понял!
— Ишь ты какой, — Ефросинья посмотрела ему в глаза.
— Ё-тя О-ся! — он попробовал выговорить её имя.
— Да, я тётя Фрося, — кивнула она. — А ты кто?
— Ся-ва, — ответил ребёнок.
Груша засмеялась, как и её муж.
— Ладно, пойдём уже — поздно, а мы ещё колокольню святого Макария не видели, — сказала она, немного успокоившись.
— Я была рада тебя услышать, — ответила Ефросинья.
— И я тоже.
— Извини, что сегодня немногословна. У нас уже ночь, и я изрядно устала на работе.
— Это ты меня извини, — покачала головой Аграфена. — Спокойной ночи, Фрося.
— Пока, Груша.
Изображение замерцало, и светлая природа с куполами храмов стала растворяться в тёмной комнате. Роман посадил Славу в лежащую на траве гравиколяску, и малыш заревел.
— Не плачь — ты же мальчик, — сказал отец сыну.
Пока система гиперпространственной связи выключалась, Аграфена с улыбкой глядела на старшую сестру. Но вскоре и её лицо исчезло, а вместо него Фрося увидела перед собой мрачную стенку. Там в рамках висели фотографии важных мест. Маленький домик в деревне под Тараёй, где выросли сёстры Пронины — дочери сельского врача и медсестры. Шпиль Академии Охранителей в Престольном, где Ефросинья когда-то училась. Пирамидион — её нынешнее место работы, напоминающее о долге перед Империей и Богом-Императором.
Медленно Фрося подошла ближе к компьютеру и села за стол. Огоньки в устройстве связи погасли, а прозрачный монитор загорелся. На Ефросинью смотрело мужественное, пусть и слегка смазливое и грустное, лицо рыцаря, облачённого в тусклые доспехи и меховой плащ. Зимний Джим, герой популярного фильма про воинов и аристократов Светлых веков, понравился Прониной с первого взгляда.
Сержант Козлов и его штурмовики были сильными и смелыми бойцами, но не блистали умом и точно чурались благородных поступков. Мэтт — просто милашка, как домашний котик, приятный и уютный, но не более того. Андерсон… если бы он встречался не с Мирандой, а с Фросей, то за две секунды успел бы задавить её своим высокомерием. При таком отсутствии нормальных мужиков Прониной только и оставалось мечтать о Зимнем Джиме. Или начать встречаться с Надей, но это уже было бы по части Разрушения.
Уткнувшись в монитор, Ефросинья листала новостную ленту. Рецепты всяких вкусностей чередовались со способами похудения, изредка выползала какая-нибудь политика или экономика. Фрося нажала на одно из видео, предложенных ей компьютером. Небольшой экранчик раскрылся до размеров монитора, и охранительница увидела спортивного вида девушку на фоне мультяшных неба и волн.
— Всем приветики, мои зайчики и белочки! — приторным голосом вещала эта длинноволосая блондинка с ярким макияжем на лице. — Оторвите свои жирненькие попочки с диванчиков и сделайте простенькое упражненьице!
Фрося почти равнодушно следила за движениями ведущей. В силу своей профессии охранительница много тренировалась в Пирамидионе, но физические упражнения, увы, не помогали ей похудеть. Вернее, поддерживали тело в форме, не позволяя ему превратиться в сплошную каплю жира. Но всё равно Фрося могла сбросить лишние килограммы только до определённого порога. Врачи, которые обследовали Пронину ещё в Престольном, говорили о гормональных нарушениях, из-за которых она никогда не станет такой же худой и красивой, как Аграфена или Миранда с Мелиссой. Ефросинью вообще могли признать негодной к службе в Бюро, если бы не главный охранитель Великородины Матвей Руденко. Он руководствовался не только общепринятыми критериями, но и своими собственными, весьма своеобразными взглядами на генетику и её влияние на общество.
— Ефросинья Афанасьевна, как вы думаете, почему вы сейчас здесь? — спросил он ещё давно, одиннадцать лет назад.
Молодая Фрося тогда стояла посреди кабинета главного охранителя, робкая и неуверенная. На стенах, обитых деревянными панелями, висели полки с артефактами разных культур — человеческих и чуждых. И Ефросинье казалось, будто яркие маски разрушителей и грозные шлемы космоварваров единодушно буравят её взглядом, обнажая всё самое сокровенное внутри.
— Я не знаю, Матвей Алексеич, — честно ответила полноватая девушка.
Главный охранитель нависал над ней, а за ним отстукивал время огромный часовой механизм. Сквозь стеклянный циферблат, лишь половину которого видела Фрося, пробивались лучи тусклой звезды Великородины. В этом освещении Руденко, облачённый в неприметный костюм из чёрного бархата, выглядел словно зловещий призрак.
— Вы видели результаты тестов и знаете, что они нас порадовали, — главный охранитель говорил вкрадчиво, располагающе. — Вам и так известно, что вы одна из лучших на своём курсе. Только почему я взял на службу в свой отдел именно вас, Ефросинья Афанасьевна, а не Петрова? Не Евсеева? Не Фирсову?