Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
Куррнаков вернулся к фотографиям. Вот дома за заборчиками, сплошь деревянные, двухэтажные, с надстройками, изредка каменные, какие-то длинные строения - гаражи, бани, технические службы железнодорожных мастерских.
Военных на снимках почти не было, попадались изредка люди в форме железнодорожников, мужики, похожие на шоферов, - в ватниках, кепках, кирзовых сапогах.
Затем стали появляться женщины в туфельках на каблуках, с модными прическами, уже без платочков, с маленькими сумочками. Вспомнил фотографию бабушки.
Было много детворы - мальчишки в фуражках, кепках, пиджаках - все коротко остриженные, с чубчиками, а то и просто под машинку.
Целая россыпь фотографий рассказывала о том, как появились такие знакомые дома в районе.
Пятиэтажные, очень высокие, из силикатного кирпича, с фигурным карнизом, крыша с высоким скатом, уютный двор за каменным заборчиком, полукруглые высокие ворота входа - эти, знал, из пятидесятых. А вот стоящие в шеренгу знаменитые хрущевки - все торцы один к одному, крыши плоские, ростом невелики, он и сам живет в одном из таких домов. Только на другой улице.
Вот уже на огромных пустырях начинается стройка, а жители идут по извилистым тропкам, по грунтовым дорожкам. И где-то там, далеко, уже застит горизонт первое многоэтажное здание района - военный госпиталь.
На следующий день, во вторник, по дороге на работу он уже шел по незнакомым, как ему теперь казалось, ему прежде улицам. Они открывались по-новому, как лицо человека, с которым прежде был только знаком, а теперь узнал о нем что-то очень важное, сблизился, стал понимать.
Фотография, на которой корпус школы казался не совсем обычным, не давала ему покоя.
Валерий Александрович решил осмотреть корпус школы внимательней. Но в среду было очень много работы.
Глава 6
Первый выпуск
Глядя на молодого историка, Хазин испытывал странное чувство.
– Обломают, - говорил он себе, - конечно, обломают, - и вспоминал, как он сам когда-то, еще худой и черноволосый, пришел работать в старейшую школу района, в этот самый краснокирпичный корпус, куда теперь временно переехали.
– Нет ничего более постоянного, чем временное решение, - не раз повторяли в окружении Хазина по самым разным поводам.
Когда-то круглолицые девчонки хитро посматривали на совсем молоденького физика.
Для солидности он отпустил себе броду и стал носить очки с затемнением.
Первое классное руководство Хазин получил через два года после прихода на работу, и его классу предстояло заканчивать школу в одной стране, а получать дипломы уже в другой.
Среди юношей тогдашнего десятого класса один собирался на биологический в МГУ, двое в МФТИ, четверо в МАИ, один в МАДИ, Вальковский шел в ПЕД на исторический.
Худой, длинный Растерин уже в десятом массажистом получал в два раза больше Хазина, посматривал на всех свысока, Гуляева подрабатывала в кафе, Кичигина где-то танцевала. К школе ее подвозил на ослепительно синей "Волге" высокий, холеный парень в варенке, с толстой, в палец толщиной, золотой плоской цепью сложного плетения. На цепи висел большой крест с камнями. Кичигина ходила в суперкороткой юбке, красилась помадой ЭСТЕ ЛАУДЕР, на ногах носила туфли со шпильками не менее пятнадцати сантиметров. Отец с матерью Оли были в разводе, мать работала поваром в кафе "Ласточка", дочка жила уже отдельно, снимала квартиру, училась средне.
Хазин понимал, что если с ней у кого-нибудь будет конфликт - добром дело не кончится. То здесь, то там в районе шли разборки. На новогоднюю дискотеку заявилось человек шестнадцать, в широких клетчатых штанах. Вокруг шептались: "Любера"!
Хазин и физрук Паша пошли с ними объясняться, а в это время Татьяна Александровна, учитель математики, уже крутила диск телефона в канцелярии, вызывая наряд.
Наряд прибыл через семь минут. "Любера" к этому времени уже испарились, а женщины смотрели на Пашу и Хазина, как на настоящих героев. Хазин заметил и удивленный взгляд Марии Анатольевны, молоденькой учительницы русского и литературы.
Через пять лет Сонкин, который поступил на биологический, устроился продавцом шаров для боулинга, ребята, закончившие МФТИ, создали фирму по продаже билетов на Авиарейсы, Вальковский стал работать сомелье, Кукаркин, закончивший МАИ, работал вышибалой в баре где-то в другом районе.
А Олю Кичигину нашли повешенной в той самой квартире, которую она снимала. Говорили, что из-за квартиры и убили.
В почти кромешной тьме зала мелькали по стенам зеленые, красные и белые огоньки, стеклянный шар под потолком крутился, выхватывая своими слепящими гранями то одну, то другую группу танцующих, составивших два огромных круга. Два новых выпускных класса то растворялись, то вновь возникали в пространстве, наполненном гремящей музыкой. На сцене два парня в расстегнутых рубашках синхронно работали руками и ногами, создавая фигуры все еще модного брейк-данса. Девушки, сплошь в легенсах, со струящимися огоньками люрекса или в гофрированных коротких юбках, в коротких майках, парни в джинсах, с расстегнутыми рубашками, извивались, словно выбрасывая накопившуюся за десять лет учебы энергию.
По стенам и у входа жались несколько обязанных присутствовать на Выпускном учителей. Мужчины караулили внизу, чтобы никто не передал в окна первого этажа водку и портвейн. Год назад пришлось останавливать Выпускной, приводить в порядок троих. Один так и пролежал до спасительного рассвета на скамейке. В пять пришла его тетя и забрала счастливого выпускника домой.
Хазин иногда выходил на крыльцо, и за его спиной тут же с металлическим лязгом закрывались двери, чтобы ни одна страждущая присоединиться к празднику душа, из числа тех, кто закончил свою учебу в этой школе два года назад, не проникла дальше разрешенного пространства. Милицейский наряд иногда показывался из-за угла спортзала - двое, младший сержант и старлей - обходили здание по периметру. Тогда какие-то тени бросались в темные купы кустов.
Охраны в школах еще не было.
Стоял июнь девяносто третьего года.
Двое парней из этого класса никуда не собирались - обоим по восемнадцать должно было исполниться в августе
Оба занимались боксом, - Вадим Акимов, вихрастый, готовый драться по любому поводу, длиннорукий, до отчаяния смелый парень и Артур Агаянц - невысокий, крепко сбитый, черноволосый юноша из большой армянской семьи. Агаянц по-своему воспитывал младшего брата и подрабатывал в охранной фирме, которых уже расплодилось несчетное число.