Теперь всё можно рассказать. Том второй. Боги и лягушки.
Шрифт:
Щёки у него были такие пухлые! Короче, как посмотришь на него, – сразу всё ясно становится! Стоит перед тобой сытый, крепкий, довольный жизнью образцовый советский школьник.
Улыбается, красавчик! Гагаринской такой улыбкой улыбается!
А щёки, щёки-то какие!
Короче, пионер – всем ребятам пример!
Вот какой вид тогда был у Миши.
– Марат, – радостно улыбнулся Миша, – надо бы с тобой поговорить.
– Давай, говори! – весело ответил я.
Признаться честно, Мишу я в тот
– Да Тоня званый обед устраивает, – подмигнул мне Стефик. – Говорила, приходи с другом.
– А Денис для этих целей не годится? – малость настороженно спросил я.
– Ден там само собой будет, – спокойно ответил мне Миша. – Он же наложник!
– Я даже не знаю… – замялся было я, не зная, как бы повежливее отказаться.
– Да приходи, – махнул рукой Миша, – не бойся! В этот раз ничего не будет!
– Точно? – посмотрев Мише прямо в глаза, спросил я с очень серьёзным видом.
– Да точно, я тебе говорю! – опять отмахнулся Миша
Он явно старался не смотреть мне в глаза.
– Даже не знаю. Надо подумать… – сказал я, внимательно разглядывая старый паркет.
– Давай, приходи! – усмехнулся Миша, весело подтолкнув меня плечом в бок. – Раков поедим!
– Раков? – довольно переспросил я, хитро прищурившись. – Это можно…
И тут нам необходимо сделать одно небольшое отступление…
Многие москвичи (особенно те, что побогаче) считают, что пойманную в Москва-реке рыбу есть ни в коем случае нельзя. Она, дескать, вся больная, заражённая, радиоактивная и мутировавшая.
Терпеть я таких снобов не могу!
Просто ненавижу этих педантов!
Ненавижу этих вшивых интеллигентишек!
Да, я вам со всей откровенностью заявляю: люди, которые брезгуют рыбой из Москвы-реки, – мне не друзья!
Да, мне такие сволочи совсем не друзья.
И вам, дорогой читатель, надеюсь, тоже.
Все хорошие люди, которых я знал, не брезговали рыбой из Москвы-реки.
Да что там!
Они все поголовно эту рыбу за милую душу хавали, на все лады хвалили и просили ещё!
И я тоже рыбу из Москвы-реки много раз жрал. Уплетал за обе щеки каждый раз и всегда доволен оставался.
Так что ежели вам какой-нибудь унылый сноб с видом знатока будет говорить, что рыбу из Москва-реки жрать нельзя, – бейте его сразу в рыло. Этот человек – дурак и не понимает, что говорит.
Бейте его поэтому безо всякой жалости!
Получит разок-другой в глаз, – глядишь, и перестанет клеветать на нашу славную реку.
На самом деле в нашей Москва-реке обитает великое множество всякой полезной и очень вкусной живности.
Здесь водится форель, в изобилии встречаются щуки и сомы. Попадаются даже деликатесные угри. На дне живут речные раки раки и мидии. Острова и некоторые не слишком людные участки берега
Впрочем, об этих последних мы с вами ещё поговорим.
Обитающим в Москва-реке рыбам мы тоже уделим в будущем некоторое внимание.
Пока же остановимся на такой интересной теме, как раки.
Да, раки!
Что ни говори, а варёные раки – это совершенно отдельный разговор.
Знаете, есть в России такое выражение: показать, где раки зимуют.
О смысле его знают практически все, а вот о происхождении многие даже не догадываются.
Зимуют раки под камнями на дне водоёмов.
Так вот, в старые времена помещики заставляли своих крепостных нырять зимой в проруби, опускаться на дно и этих самых раков оттуда доставать. Раков потом варили и подавали на барский стол в качестве деликатесного блюда.
Добрая традиция не была забыта и в наше время. Во всяком случае у нас в школе.
Антонина Боженко всю зиму заставляла своих рабов нырять в прорубь за раками.
Не столько потому, что раков было нельзя купить (купить их как раз было можно), но потому, что ей просто нравилось вот так наказывать своих рабов.
Раньше я часто гулял возле реки. В том числе, конечно, и в зимнее время года. Мне поэтому частенько приходилось видеть, как происходила этого рода экзекуция, столь любимая Тоней и ненавидимая рабами.
Мальчишки-рабы приходили к полынье.
Полынья была столь узкой, что даже и ребенку протиснуться туда было нелегко
Один из них раздевался до трусов.
Затем мальчишка, весь трясущийся от холода и ветра, неустанно переминаясь на обжигающем снегу, брал бутылку рома «Аллигатор-олигарх» (про него я вам ещё расскажу дальше) в свои слабые дрожащие руки и делал несколько глотков прямо из горла бутылки.
Считалось, что ром помогает не замерзнуть.
Потом он одевал очки ныряльщика и медленно залезал в прорубь.
Нашему герою приходилось нырнуть на глубину в несколько метров, порыться под камнями, лежащими на дне реки, достать оттуда раков (если они там, конечно, есть), а затем вынырнуть назад. Нырять приходилось до тех пор, пока не получалось наполнить хотя бы одно ведро раками. На это нередко уходил целый день.
Тоня невероятно гордилась тем, что «у нас за эту зиму почти никто не умер», хотя самим рабам на подобных заданиях было в высшей степени невесело.
Естественно! Перспектива сгинуть в пучине ради раков, которые всю зиму подавались у Антонины к ужину, мало кому была приятна.
Впрочем, находились и те, кто сам решался на опасную работу.
Очень многие рабы сами специально напрашивались на участие в ловле раков, желая добыть себе снисхождение в глазах начальства. Добиться этого им удавалось нечасто.