The Beginning of the End
Шрифт:
И тут Белла увидела, широко раскрыв глаза, как слуга вытаскивает из сумки ее вещи. Сборник рассказов Эдгара По. Статуэтку кошки. И, наконец, блокнот и карандаш.
Белла догадалась, что всю ее одежду и белье египтяне прибрали, косметику тоже. Как видно, этот жрец убрал все предметы, назначение которых было ему понятно. Или же - все, которые были не нужны для объяснения с чужеземкой…
Слуга протянул ей ее блокнот и карандаш. Белла с испугом увидела, что из записной книжки вырваны все страницы с ее рисунками. Господи, что же эти жрецы о ней подумали,
Белла отважилась поднять глаза на главного жреца, сидевшего в кресле. Он был каменно безразличен - и только неподвижная поза этого человека выдавала его напряжение. А ведь он такой же, как я, подумала Белла, и это ее немного успокоило.
– Ты хочешь, чтобы я нарисовала, откуда я родом?
– спросила девушка, указывая карандашом на чистую страницу.
Конечно, жрец не понял ее вопроса, но понял интонацию. Он опустил тяжелые веки и поднял - это означало кивок.
Белла села на шкуру, у ног египтянина. Приставила карандаш ко лбу. Почему же она так плохо учила в школе географию…
Она приблизительно изобразила очертания Европы; снизу, с юга, - провела границу Северной Африки. Промежуток между ними крупно заштриховала. Это должно было обозначать Средиземное море.
Обозначив слева Гибралтарский пролив, Белла провела жирную стрелку от Британии к Египту, названия которых подписала по-английски. Потом вручила листок жрецу.
Взяв бумажку, египтянин долго всматривался в нее - с таким выражением, точно это было гораздо большее чудо, нежели сама чужестранка. Потом жрец вскинул на Беллу глаза и что-то отрывисто спросил, указав пальцем ей в грудь.
“Да ведь они даже не знают, где находится Европа!” - сообразила Белла.
Но этот жрец производил впечатление незаурядно умного человека. Решившись, Белла подошла и наклонилась над плечом египтянина, ощутив запах его притираний.
– Я отсюда, - сказала она, показав пальцем на себя, а потом на Британию, обозначенную надписью.
– Ты отсюда, - она показала на Египет и посмотрела в лицо жрецу, не решаясь ткнуть пальцем в него. Но ее собеседник понял.
Дрогнули бритые надбровья, шевельнулись губы. Жрец что-то вычислял в уме - Белла покрылась холодным потом при мысли, что это может для нее означать…
А потом жрец величественно встал с кресла - величественно, хотя он был ниже ее на голову. И показал на деревянную статуэтку кошки, которую поставили на столик. Потом он указал на саму Беллу и вопросительно поднял брови.
“Он думает, что меня перенесла сюда эта кошка, их богиня!
– сообразила Белла.
– Этим людям неинтересны подробности путешествия, потому что они верят в чудеса!..”
То есть верят, что чудеса возможны, - хотя вряд ли видели их до сих пор. Или нет?..
Белла посмотрела жрецу в глаза и кивнула.
Охваченная вдохновением, девушка шагнула к столику и схватила деревянную статуэтку. И вдруг поняла, что та стала совершенно новой. Облупившиеся места покрылись краской, само покрытие потемнело и посвежело, даже появился лаковый блеск.
Белла поняла, что
Держа свой амулет у сердца, - так само получилось, - Белла медленно подняла глаза на того, от кого сейчас зависела ее участь.
Жрец некоторое время размышлял, явно сильно взволнованный, - грудь и оплывший живот часто вздымались под платьем, бритое лицо покраснело под загаром. Потом египтянин коротко хлопнул в ладоши и кивнул своему слуге. Тот быстро убрал книгу и рисовальные принадлежности Беллы назад, в холщовый мешок, и оба они вышли. Беллу заперли в третий раз.
Она осталась наедине со своей кошкой. Эта лакированная деревянная богиня вперила в нее взгляд миндалевидных зеленых глаз и казалась поистине зловещей, как все языческие идолы, как бы те ни были красивы.
– И что ты мне теперь прикажешь делать?
– прошептала Белла, глядя на статуэтку. К глазам подступали слезы.
– Встать перед тобой на колени, да? Тогда, может, ты сжалишься и отправишь меня обратно?..
Нарисованные глаза ответили: нет, не сжалится и не отправит. А если этот маленький жрец, большой начальник, сейчас решит, что опасную чужеземку лучше казнить, какие бы боги ее ни хранили?..
И вот тут стойкость пленнице изменила. Белла бросилась ничком на пятнистую шкуру и разрыдалась, громко, даже подвывая от жалости к себе. Ей было безразлично, кто в этом храме может ее слышать. Для нее все кончено, кончено!
***
Выйдя от пленницы, Менна спросил в этом неслыханном деле совета единственного из жрецов, кому доверял, - Ипи, третьего пророка Амона. Ипи был достаточно умен, чтобы поддерживать Менну и не строить против него козней; и не слишком высок, чтобы нельзя было посвятить его в случившееся.
Ипи выслушал Менну как жрец равный ему. Он не скрывал, насколько был изумлен, - хотя оба они слышали, что боги иногда подавали людям такие знаки, но самим их получать или быть свидетелями этого служителям Амона не доводилось.
В подтверждение рассказа, Ипи рассмотрел рисунки, сделанные светловолосой чужеземкой удивительной писчей палочкой на невиданном материале. Потом третий пророк Амона взглянул на Менну.
– Не думается ли тебе, мудрый Менна, что лучше всего будет убить эту женщину, пока никто больше о ней не знает? Она из тех, кто может произвести великое смятение в умах.
– Это так, - Менна шумно вздохнул.
– Но смятение людских умов ничто рядом с гневом богов. До сих пор боги были не слишком щедры на знаки, не так ли?
Губы Менны тронула улыбка.
Ипи молча поклонился.
– Но теперь нам было явлено то, чем я не рискну пренебречь. Ты можешь, - Менна поднял веки и обжег Ипи взглядом, - но думаю, что ты также не станешь.
Ипи качнул головой.
– Как же ты поступишь с нею?
– спросил третий пророк Амона.
Менна посмотрел на Ипи и подумал, что тот желает устраниться от опасного дела. Однако болтать о чужеземке не станет. Это может стоить им обоим слишком дорого.