Том 6. Письма 1860-1873
Шрифт:
Au revoir, `a bient^ot, ma fille ch'erie. Embrasse Kitty et dis mille tendresses de ma part `a mon fr`ere… Dis-lui que, si Dieu me pr^ete vie et surtout me rend mes jambes, dans un mois au plus tard je serai au milieu de v<ou>s.
Среда. 19 апреля 1867
Моя милая дочь. Пусть это коротенькое послание, которое ты получишь накануне дня твоего рождения, застанет тебя в сносном состоянии здоровья и в более или менее спокойном и уравновешенном расположении духа. Нет надобности говорить тебе, до чего расстраивают меня все заботы и волнения настоящей минуты и твои страхи перед будущим… и это тогда, когда ты нуждаешься в полнейшей душевной и умственной
Вот такие оглядки на прошлое заставляют вас сомневаться в том, что вы это вы, и преображают в сновидение окружающую вас действительность…
Самочувствие мое по-прежнему скверное, вот уже две недели, как я сижу взаперти, без воздуха и движения, что усугубляет мою болезнь* — а сегодня, проснувшись, я ощутил в правой ноге усиление той самой боли, которая мучила меня все эти дни и до сих пор не позволяет мне ступить на пол… Впору проклясть самого себя… и верно сказал Пушкин: «Под старость жизнь такая гадость»*.
Однако, хочу надеяться, что когда-нибудь же это кончится и притом настолько скоро, чтобы я мог отправиться к вам в будущем месяце, примерно в середине мая, вслед за славянами и, вдобавок, в качестве такового…*
А тем временем вы вступаете в полосу празднеств, фейерверков, восторженных приветствий, трезвона колоколов, бурлящих и кричащих толп, всего этого исполненного глубокой искренности и веры одушевления великой нации, охваченной общим ликованием*. — Словом, вы станете зрителями, не слишком доверчивыми, но отнюдь не равнодушными, всей сцены блистательного и славного торжества над одним гигантским недоразумением… Да будет так…
Вчера я описывал твоему мужу положение дел, представлявшееся окончательно установившимся*. Однако вечером я видел князя Вяземского, который сообщил мне, что — по дошедшим до него слухам — всё будто бы опять под вопросом из-за прусского короля, отказывающегося, говорят, ехать в Париж…* Но даже это, наверно, не остановило бы нашего августейшего путешественника, если бы только поехал прусский наследный принц…* Он так упорствует в этой идее, которая всем здесь кажется безрассудной, что я начинаю верить в некое Божественное внушение, некое сверхъестественное откровение, им руководящее… И кто знает? В любом случае, ему было бы полезно вырваться из скучной отупляющей среды, в которой он киснет, и войти в соприкосновение и в конфликт с желаниями, отличными от его собственных. Встреча с Бисмарком стала бы для него особенно благотворной…*
До скорой встречи, милая дочь. Обними Китти и передай от меня самый сердечный привет моему брату… Скажи ему, что, если Господь продлит мои дни и, главное, вернет мне способность передвигаться, самое позднее через месяц я буду среди вас.
Горчакову А. М., 21 апреля 1867*
Vendredi. 21 avril 1867
J’ai appris hier, mon Prince, avec la plus grande satisfaction, que nous avons heureusement 'echapp'e `a l’un des termes du dilemme que je posai l’autre jour, et que le voyage `a Paris pourra ^etre rang'e* dans la cat'egorie des accidents. Et m^eme il y a lieu `a esp'erer maintenant que gr^ace `a votre pr'esence cela pourra ^etre un heureux accident. Je ne saurai vous dire, mon Prince, combien, dans l’'etat d'eplorable de mes nerfs, cette incertitude m’avait maladivement pr'eoccup'e…
Merci, mon Prince, de votre aimable souvenir. Ma sant'e est toujours mis'erable, et je n’entrevois pas la fin de cette maudite r'eclusion…
Mes hommages `a
A-t-elle d'ej`a lu le nouveau roman de Tourguenieff?* — Voil`a une lecture qu’elle saura go^uter et appr'ecier.
T. Tutchef
Пятница. 21 апреля 1867
С величайшим удовлетворением, дорогой князь, узнал я вчера, что одна из посылок дилеммы, предложенной мною намедни, благополучно отпала и что поездка в Париж решена*, так сказать, волею случая. Теперь даже есть основания надеяться, что благодаря вашему присутствию этот случай окажется счастливым. Вы же понимаете, дорогой князь, как при плачевном состоянии моих нервов меня мучила неопределенность…
Спасибо, князь, что вы любезно обо мне помните. Здоровье мое по-прежнему никуда не годится, и я не предвижу конца этому проклятому затворничеству…
Передайте мой низкий поклон Надежде Сергеевне*. Блаженны здоровые, ибо им дано ее видеть!
Прочла ли она уже новый роман Тургенева?* — Вот чтение, которое она найдет приятным и сумеет по достоинству оценить.
Тютчев
Трубецкой Е. Э., 3 мая 1867*
Mercredi. 3 Mai
Merci, ch`ere Princesse, de vos bonnes paroles, si douces et si p'en'etrantes, et puisse le Ciel vous garantir `a jamais des douleurs que vous comprenez si bien dans les autres et auxquelles vous savez si bien sympathiser… Ma pauvre fille me charge de vous exprimer combien elle a 'et'e sensible `a vos t'emoignages d’int'er^et*.
Je suis toujours encore condamn'e `a la r'eclusion, et ce qui prouve la t'enacit'e du mal, c’est que m^e<me> le d'esir d’aller vous faire ma cour n’est pas parvenu jusqu’a pr'esent `a en triompher…
Eh bien, voil`a que tout para^it s’arranger le mieux du monde. On ne demande qu’`a s’embrasser, et la diplomatie toute fi`ere de son tour de passe-passe s’imagine candidement que l’Europe — d'enu'ee de principes et arm'ee jusqu’aux dents — ne demande qu’`a se rasseoir dans une paix d'efinitive.
Mais c’est assur'ement nous qui allons au-devant de la lecon la plus rude, de la d'eception la plus mortifiante, et, ma foi, ce sera bien fait… On ne veut pas comprendre, en d'epit d’un demi-si`ecle d’exp'erience, qu’un gouvernement a beau faire, qu’il a beau professer les sentiments les plus vertueux, les plus g'en'ereux, les plus d'esint'eress'es, mais du moment qu’il n’est pas le repr'esentant, l’incarnation des int'er^ets nationaux de son pays — du moment qu’il ne sait faire que de la politique de gloriole personnelle un pareil gouvernement n’obtiendra de l’'etranger ni reconnaissance, ni m^eme de l’estime… On l’exploitera et on se moquera de lui, et on aura raison…