Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.
Шрифт:
– Только на пустяки не трать - деньги все-таки революционные.
Ну, вот, теперь все, что зависело от него самого, Тойво сделал. Можно выдвигаться на поезд в сторону Костромы, ибо этот Буй всего-то в ста трех километрах от "сырой земли" (kostea - сырой, мокрый, maa - земля, в переводе с финского).
За окном сгустились сумерки, которые, таковыми останутся до самого утра. Пора белых ночей осторожно трогала душу каждого северянина, нашептывая, что даже ночи могут быть светлыми. А души отзывались легкой тоской по утраченной юности и призрачной надеждой: все будет хорошо.
Коварный враг растаял в темноте,
Момента ждет, чтоб сделать нам подлянку.
А рыцари давно уже не те:
Храпят в постели после бурной пьянки.
Так, где же звон мечей и стук копыт?
Заброшены в чулан стальные латы.
Ведь подвиг - он не должен быть забыт,
Совсем не здесь, совсем не так, ребята..
Живем во лжи и верим лишь деньгам.
Ой, не к лицу все это нам, учтите,
Я так хочу упасть к твоим ногам,
Взять и связать все порванные нити.
Мне века два назад родиться суждено,
Без страха, без упрека, без амбиций.
Налит коньяк, не выпито пока еще вино.
Прости меня за то, что я совсем не рыцарь... (стихи поэта Ивана Марьина).
Еще до полудня за Тойво заехала машина, в которой уже сидел пассажир: молодой мужчина в очень стильном двубортном костюме и модной кепке на русых волосах. На коленях он держал средних размеров саквояж и пальцами правой руки постукивал по нему, отбивая одному ему известный ритм какой-то песни.
– Зетцен зи зих, - сказал он, когда шофер распахнул перед Антикайненом дверцу машины, мол: можете садиться. И добавил по-русски.
– Я говорю по-немецки, как и было уговорено.
– А я - нет, - ответил Тойво. Что за пьяные выходки? Меньше всего ему хотелось учить немецкий язык, чтобы общаться.
Они поехали в сторону вокзала, Антикайнен едва успел через окно раскланяться с Зиновьевым, потом с Кировым, сердечно помахать рукой Эйно Рахья, кивнуть Виртанену, небрежно отмахнуть Лепола, Лехтинену и Пелтола, подмигнуть Токой.
– Меня зовут Тынис, - меж тем представился попутчик.
– Я от Бехтерева. Думаю, мы с Вами найдем общий язык.
Теперь Тойво в этом уже не сомневался - с эстонцем, как и карелом, можно договориться. Шутник, однако, этот Тынис.
На перроне было многолюдно, а саквояжем попутчик, как выяснилось, не ограничился. Из багажника машины было извлечен пугающих размеров рюкзак и выдвинут фанерный чемодан. Они подхватили все это и потащились к вагону.
Уже предъявляя проводнице билеты, Тойво огляделся по сторонам и кивнул стоявшей в кампании двух молодых людей женщине. Та, видимо, провожала их на тот же поезд, но в другой вагон.
– Ты будто на Северный полюс собрался, - растолкав весь багаж по багажным полкам, сказал Антикайнен.
– Потом в Семипалатинск, - кивнул головой Тынис.
– Экспедиция, понимаешь ли, научная.
– Семипалатинск!
– сказал Тойво, глядя на грязный вокзал через окно.
– Семипалатинск!
– повторил Тойво, посмотрев на старообрядца Дубалова.
7. Буй.
Антикайнен оглядел всех людей в своей плацкарте в поиске Тыниса - нету.
– Слушай, Николай, а со мной не было второго человека - эстонца, всего такого модного?
Дубалов окинул Тойво снисходительным взглядом, отражающим одновременно и понимание, и осуждение:
– Тебя, по-моему, как одного кто-то в поезд загрузил, так ты и едешь один.
– А кто грузил?
– Грузчики, - хмыкнул музыкант.
– Пес их знает - кто?
Тойво потер лоб и осторожно потрогал свою голову: может, дырка у него какая-то образовалась, и мозги нечаянно вытекли? Да нет, все в порядке, никакие аппараты Пильщикова не нанесли самой верхней части его тела сколь ощутимых увечий.
***
Едва они отъехали от Питера, Тойво на ломаном русском спросил у кондуктора:
– Когда поезд будет в городе Буй?
– А Буй его знает, когда приедем в город Буй!
– весело ответил тот.
– По расписанию только с Питера отходим. Ну, а дальше - как масть пойдет, то стоим, то едем, никакого порядка.
– Точнее: революционный порядок, - бегло сказал Тынис.
Кондуктор с опаской взглянул на него и поспешно испарился в коридоре. Тойво запер дверь, и они остались вдвоем с эстонцем в спальном вагоне.
"Словно в анекдоте: едут в поезде финн и эстонец", - подумал Антикайнен.
– Анекдот, - сразу сказал Тынис.
– Едут в одном вагоне финн и эстонец. Эстонец достал понюшку кокаина и начал его нюхать, а финну не предлагает. Финн рассердился и говорит: "Еще раз нюхнешь - я тебе кокаином весь нос натру".
– Обхохочешься, - заметил Тойво.
– Мы, вообще-то, душу изучаем, а не просто мозг, - после долгого молчания проговорил эстонец.
– Я должен предложить тебе несколько тестов для проведения некоего исследования. Ты в курсе?
– Валяй, - пожал плечами Антикайнен. В самом деле, он же сам подписался на такую программу, так что нужно сотрудничать.
Человек - единственное существо, которое принимает, или не принимает такое понятие, как "душа". Одни говорят, что есть душа, другие - что нету. Но никто с рождения не удивится: какая-такая "душа"? Это понятие вложено в нас с рождения.
Финны называют это дело "mieli". Карелы - тоже, а ливвики еще дополняют, что душа - это "syvain". Да, в принципе, какая разница - хоть что, лишь бы отражала сущность. Но сущность отразить невозможно никому, разве что самому главному президенту, либо приближенному к богу, то есть, конечно, попу. Ну, да ладно, высочайшая государственная должность, либо церковный сан еще не показатель ума. Лицемерия - может быть, или гордыни, или политической зрелости.