Тойво - значит "Надежда" 2. Племенные войны.
Шрифт:
– Стрелять только по моей отмашке!
– прокричал Тойво, на этот раз по-фински.
– Большого не задевать, прочих бить на поражение.
Тынис очень пожалел, что у него под рукой больше не было водки. Чех и четверо его сообщников были вооружены наганами, а Антикайнен сошел с ума и разговаривает с лесом. В общем, в свою экспедицию он может не попасть.
Однако Тойво опять обратился к нему с просьбой переводить, и Тынис, вздохнув, взялся за дело.
– Имре, зачем ты привел этих людей, ведь они не чекисты?
– вопросил он.
– Главное - я чекист, - ответил чех.
– Девку твою я возьму, прочих в расход. Тебя и эстонца - тоже.
Последнее не понравилось Тынису до ужаса.
– А, может, разберемся между собой? Дело-то касается только нас, остальные не при чем.
– Мы уже поразбирались!
– усмехнулся Имре и осторожно потрогал свое ухо.
– Товарищ Мищенко попросил доставить тебя и твою девку к нему. Так что ничего личного.
Мищенко! Тойво сразу же вспомнил дезертира, которого когда-то задержал на вокзале Выборга. Вполне возможно, что Революция освободила его и возвысила. Сразу же вспомнился непонятный инцидент в поезде в Хельсинки и последующий за ним арест семьи Лотты.
– Так это все он организовал?
– спросил Тойво.
– Без понятия, мне неважно.
– Мищенко - большой человек?
– Большой, большой, - ухмыльнулся Имре.
Чекисты в телеге задремали, Лотта во все глаза глядела на Тойво, Тынис, почти не задумываясь, переводил.
Самое больное чувство у человека - это чувство собственного достоинства. Грань между ним и грехом гордыни настолько тонка, что не каждому удается найти подходящее лечение, когда чувство "заболело". Верный способ выздороветь - это не терять любовь к своим ближним, не делать зла, которое может на них отразиться. Зачастую же кое-кто пытает другое самолечение - месть, что может вызвать только жесточайшие осложнения и последующее за ним хроническое заболевание. Гордыня подпитывается местью и сжигает душу. Месть паразитирует жестокостью и коварством. Был человек, уважающий себя - стал чудовищем, не считающийся ни с кем.
Well alas we've seen it all before:
Knights in armour, days for yore,
The same old fears and the same old crimes.
We haven't changed since ancient times (Dire Straits - Iron hand).
Как печально, что мы все это видели раньше:
Рыцари в броне, былые дни,
Те же самые старые страхи и старые преступления.
Мы не изменились с древних времен (перевод).
Монстр Мищенко, утвердившись новой властью, как вершитель судеб, пусть и ограниченного масштаба, не мог упустить возможность найти ничего не подозревающую Лотту. Другое чудовище - Имре - еще только начало подпитывать свою гордыню чужим горем, но эта пища уже начала ему нравиться. И первый, и второй уперлись в безразличного к их потугам Антикайнена. Это дало для их жизни цель: найти, отнять свободу, уничтожить, в конце концов.
Око за око, зуб за зуб - библейская заповедь, отнюдь не трактующая способ мести, о чем говорят иной раз современные синие проповедники (Ганди, умничая, сказал, что если следовать этой заповеди, то в скором времени весь мир будет слепым и беззубым). Это означает всего лишь физический закон: сила действия порождает силу противодействия.
– Опусти оружие - и с тобой ничего не случится, твои люди останутся в живых, - сказал через переводчика Тойво.
– Очень смешно, - осклабился Имре, и его парни начали поднимать свои наганы.
Ну, что же, ситуация уже не могла трактоваться двояко. Тойво махнул рукой и прыгнул вперед. Он совершил кувырок через голову, слыша, как над головой сухо треснули, сливаясь в один, два выстрела. Проверять результаты стрельбы он не стал, стремительно поднялся на ноги, вытащил из-за пазухи верный револьвер гигантских размеров и тоже дважды выстрелил: один раз в ближайшего к нему парня, второй раз в Имре.
Испуганные неожиданными резкими звуками лошади понесли телегу вперед, и та наскочила на одного из боевиков чеха, удивленного таким развитием событий. Из телеги, как очумелые, повыскакивали прикорнувшие, было, чекисты. Их пьяный дурман стремительно испарялся. После этого раздался еще один выстрел: завалившийся на землю Имре застрелил возницу, замершего соляным столбом. Потом он получил сапогом по морде и опять отправился в страну грез.
Снова стало тихо, только слабо постанывал раненый. Все четыре бойца чеха оказались в плачевном состоянии: трое - мертвые напрочь, четвертый в болевом шоке, переломанный чуть ли не пополам лошадьми с телегой, которые по нему проскакали. Он жалобно скулил. Имре щерился видениям далекого мира, да еще возница умер на месте с пулей в сердце.
– Выходите, - сказал Тойво.
Держа пистолеты нацеленными на двух потрясенных до глубины души чекистов, из леса выдвинулись два человека. Они не произнесли ни слова, подошли к Тойво и поочередно пожали ему руку. Потом то же самое проделали с Тынисом и отцом Лотты. Казалось, только эти двое из леса полностью отдавали отчет в своих поступках, были невозмутимы и уверены в себе.
Чекисты, протрезвевшие настолько, что вновь начали понимать свою неприкасаемость, переглядывались между собой и вот-вот готовы были сообщить, что все арестованы к едрене-фене.
– Погодите пять минут, товарищи, - сказал им Тойво.
Он подошел к Лотте и крепко ее обнял.
– Вы сейчас поедете вот с этими парнями, - сказал он ей очень тихо, так что никто со стороны не мог расслышать.
– Они помогут добраться к тете Марте.
– А ты?
– спросила Лотта.
– Мне нельзя, родная - ответил он.
– Я не могу быть вне закона, иначе и вас будут искать. Я лучше потом вернусь.
Еще в Питере Тойво сходил к тете Марте и попросил ее оказать помощь. Даже указал, где эта помощь может быть - в бывших казармах Павловского полка, назвал цену, которую можно предложить, обозначил, кому следует отдавать предпочтение, если возникнет возможность выбора - шюцкоровцам. Дело в том, что именно в Павловских казармах ютились те финские красногвардейцы, что вышли из Финляндии после поражения финской революции.
На вокзале Тойво удостоверился, что с пришедшей тетей Мартой были два молодых человека. По прибытию в Буй Антикайнен скинул скомканный бумажный пакет, где были деньги и инструкции, как поступать, когда они поедут забирать семью Лотты. Важно было сделать это до наступления утра - утром поезд, не в Питер, но из Буя. А там - кружным путем можно добраться. В Петрограде тетя Марта поспособствует, чтобы вся семья перебралась через закрытую финнами границу и добралась до Выборга. Деньги решают очень много. Деньги у Тойво были, стараниями Акку Пааси и Лиисы Саволайнен.
– Этим товарищам можно доверять, - кивнул он на двух парней, деловито помогающих грузиться на телегу родителям Лотты, испуганным и подавленным событиями последнего месяца.
– Выбирайтесь отсюда, выбирайтесь без промедления. Я обязательно за тобой приду, и мы поедем к лазурному морю, белому песку, к нашему одиночеству - только ты и я.
Лотта заплакала, Тойво протянул ей свой гигантский револьвер.
– Это для спокойствия, - сказал Антикайнен, потому что более не мог придумать ничего успокоительного.