Третий лишний
Шрифт:
Сжимая ее обнаженную грудь, он резко ускорил движения и яростно пыхтел до тех пор, пока внезапно не застыл. Ее горло, как и вчера, оросило что-то, совершенно ужасное на вкус, и пока Ханна не проглотила содержимое, борясь с отвращением, мистер Гриндл не отпускал ее головы.
– Какая ты шлюха!
– нежно произнес он, поглаживая ее волосы. Развалившись в большом уютном кресле, Айзек сидел не двигаясь, пытаясь отдышаться, но, тем не менее, заботливо спросил: - Налить виски?
Служанка кивнула головой.
Он налил и протянул ей стакан. Ханна сделала глоток и ее горло обдало жаром, но после всего произошедшего этот разлившийся жар показался
– Первый раз?
– спросил Айзек, заметив, как она поморщилась от спиртного.
– Да.
– Все когда-то бывает в первый раз.
– заметил он философски, находясь в отличном настроении.
Лицо служанки имело такое выражение, что он не мог понять: посочувствовать ей или рассмеяться. Пережитый страх и радость, что все уже закончилось, удивление и печаль, что пострадало только красивое платье, которого было очень жаль, ибо за всю ее жизнь она, вряд ли, имела красивее, недовольство унижением, ненависть и в то же время оживление и блеск в глазах от осознания того, что теперь ей ведомо нечто запретное, о чем ранее она и мыслить не могла. Он с любопытством наблюдал за переполнявшими ее эмоциями и пришел к неожиданному для себя выводу, что соблазнение юной хорошенькой служанки - это все же гораздо более увлекательное и тонкое занятие, от которого можно получить не только телесную радость, но и удовлетворение от самого соблазнения. При посещении борделя, пусть даже самого лучшего, можно получить удовлетворение любого похотливого желания, любой каприз, если хорошо платишь звонкой монетой. Можно даже лишить целомудрия какую-нибудь опоенную юную девицу, но при всех этих возможностях, там нельзя было получить эмоциональную дуэль, чего так ему недоставало!
Возможность первым делать ход и отступать, изображать разочарование и безразличие, обдумывание коварного плана по соблазнению, чередование угроз и щедрых подарков - одним словом, игра, давали ему возможность почувствовать себя господином, истинным хозяином положения, который в своих руках держал судьбу не рабыни или неотёсанной деревенщины, а умненькой, наблюдательной, и в чем-то даже хитрой девчонки, которая пыталась юлить, изворачиваться, как пойманная рыбка на крючке... И чем больше она оказывала сопротивления и была менее предсказуемой, тем интереснее ему было играть!
– Ч..т, возьми!
– поразился он, когда сделал для себя открытие, которое уже давно вертелось у него в голове, и наконец-то приобретало окончательную форму.
– А жизнь-то становится все интереснее!
Теперь он уже не досадовал, что его первоначальный план лишения невинности служанки не удался, это скорее наоборот, подстегнуло его и заинтересовало. Теперь ему хотелось большего! Приручить, соблазнить, почувствовать себя циничным искусителем... то есть почувствовать себя тем, кем он всегда хотел быть и был в душе, но не имел возможности воплотить свои желания в жизни.
Возможно, если бы Кэтрин была другой, более чувственной натурой, дремлющий в нем искуситель никогда бы и не проснулся, но, увы, она была холодной пуританкой, сосредоточенной только на себе, правилах приличия и благонравии.
Прослыть соблазнителем благопристойных дам чревато было разрушением репутации в обществе, чего он не хотел и не позволил бы допустить, а вот хорошенькая, аппетитная служанка - это было как раз самое то. Любую проблему со прислугой было легко решить хорошим приданным, за которое любая служанка без сомнения рассталась со своей невинностью. Из приходящих на собеседование соискательниц
Лишь одного он не учел - она была воспитанницей Поупа, которая была крайне благодарна его семейству и опасалась опорочить доброе имя его семьи. Но именно это обстоятельство делало ее соблазнение более сложным и изысканным процессом.
"Ну, ничего, - усмехнулся он, - я умею ждать. Потом все будет по моему".
Справившись с собой, Ханна прикрылась лохмотьями лифа и попыталась подняться с колен, но он не дал этого сделать, грубо дернув ее за руку.
– Я не позволял тебе вставать.
– произнес он недовольным тоном, но все же несколько вальяжно, - У меня для тебя есть небольшой подарок.
– продолжил он и, достав из карманов брюк небольшую бархатный мешочек красного цвета, протянул ей. Ханна недоверчиво протянула руку и осторожно его взяла.
– Открой.
– подсказал он ей, но это было больше похоже на подталкивание.
Не спеша и очень аккуратно, она начала развязывать ленточку, потом вытряхнула на ладонь его содержимое и онемела. Это были серебряные серьги с крупным жемчугом. Две каплевидные жемчужины молочного цвета лежали на ее ладони и она ощущала их прохладу.
– Нравятся?
– поинтересовался хозяин, так не дождавшись радостных возгласов.
Ханна продолжала молчать, ничего не отвечала, лишь ее губы предательски задрожали. Стараясь удержаться, она поджала губы, но было уже поздно, по ее лицу текли слезы.
Вручая такой изысканный, особенно для служанки, подарок, Айзек ожидал чего угодно, но только не тихие слезы бессилия. Увидев, что Ханна расплакалась, как маленькая наивная дурочка, он смутился и почувствовал себя редкостным подлецом. От былого триумфа не осталось и следа.
– Если не нравится, куплю что-нибудь другое. - попробовал он неловко утешить ее.
– Не надо, они красивые.
– сквозь слезы ответила она, покачивая головой.
– Тогда не плачь!
– грубовато сказал он, стараясь скрыть от нее свою неловкость. Все же мерзавцем он никогда не был, но ему так хотелось почувствовать себя любимым и желанным, и он шел к этому как мог.
Ханна не могла ничего ответить да и не знала, что сказать. Чувство радости от подарка омрачалось мыслью о греховном падении. Расположение хозяина к ней и нарушение ее душевной непорочности произошли столь стремительно, что она не успела ни смириться с произошедшим, ни отказаться от предоставленных ей благ, и сейчас она оплакивала свою скромность, остатки которой терзала радость от полученной красоты.
– Ну, хвати же, дурочка!
– Айзек Гриндл положил ее голову на колени, начал нежно гладить по волосам, позволяя ей выплакаться. Когда слезы закончились, он помог ей подняться и проводил до двери.
– Это мой личный подарок вам, постарайтесь его не афишировать, особенно при Кэтрин.
– несколько сухо предупредил он.
– Я понимаю.
– кивнула головой Ханна и повернулась к двери, чтобы выскользнуть из его кабинета и под покровом ночи добраться до своей комнатки. Дверь за ней тихо затворилась и она, прислушиваясь к ночным звукам дома, побрела наверх.
Уже лежа в своей кровати и перебирая пальцами жемчужины, она улыбнулась.
Глава 12