ТРОЕ ХРАБРЫХ, ПЯТЕРО СПРАВЕДЛИВЫХ
Шрифт:
— Вашу покорную служанку зовут Бай Юй-лянь. Мой муж Фань Чжун-юй ехал в столицу на экзамены и взял с собой меня и сына, чтобы я могла навестить мать. После Экзаменов мы все втроем поехали в горы Ваньцюаньшань.
После этого Цюй Шэнь рассказал про все, что с ними приключилось в дороге.
Опять привели Цюй Ляна.
— Ты его знаешь? — спросил Бао-гун.
— Так ведь это мой брат, — ответил Цюй Лян.
— В глаза никогда не видела этого человека, — ответил Цюй Шэнь.
Когда же Бай Сюн не признал Цюй Шэня, Цюй Шэнь воскликнул:
— Как же так? Я твоя
Тут Бао-гун догадался, что душа женщины вселилась в мужчину, а душа мужчины — в женщину.
В это время появился Чжао Ху, ведя на поводу черного осла, и доложил, что задержал двух подозрительных.
Бао-гун приказал первым ввести даоса. Тот поднялся в зал, встал на колени и доложил:
— Имя мое — Е Ку-сю. Я из родового храма чиновника Грозного.
И даос рассказал, как чиновник привез в храм гроб, сказав, что умерла мать управляющего, и велел ее похоронить, но день оказался неподходящим, и гроб на время поставили во внутреннем дворе храма.
— Ах ты, пёс! — закричал Бао-гун. — С чего ты взял, что день оказался неподходящим?
— Не гневайтесь, господин, пощадите! — взмолился даос. — я все расскажу!
Даос признался, что хотел поживиться украшениями покойницы, а она выскочила из гроба и давай его молотить. Тут со стены спрыгнул какой-то молодец, связал его и привёл в ямынь.
Вызвали женщину, но она заявила, что ее имя Цюй Шэнь, рассказала, как ездила за товаром на пристань, как ее ограбили и убили Ли Бао с женой.
Бай Сюн признал в женщине свою сестру Юй-лянь. Женщина же признала в Цюй Ляне своего брата Цюй Шэня.
Все это подтвердило догадки Бао-гуна, и он велел привести Ли Бао, в котором сразу же признал своего бывшего слугу. Ли Бао во всем признался, после чего Бао-гун велел привести его жену, а также доставить награбленное серебро.
В это время служитель доложил, что доставлен Гэ Шоу, управляющий чиновника Грозного.
Бао-гун распорядился ввести арестованного и спросил:
— Кто лежал в гробу, который твой господин отправил в свой родовой храм?
— Моя матушка, — бледнея, нерешительно ответил управляющий.
— Сколько лет ты служишь своему господину?
— Тридцать шесть нынче сравнялось.
— А сколько лет твоей матери?
— Не помню… — промямлил управляющий.
— Врешь! — крикнул Бао-гун. — А если не помнишь, значит, ты непутевый сын! Сорок палок ему!
Пришлось управляющему рассказать правду.
Как выяснилось из его показаний, в гробу лежала та самая женщина, которую чиновник привез с охоты. Мужа ее забили до смерти палками, когда он пришел за женой, и отнесли в горы, чтобы там бросить. А женщина, не стерпев позора, повесилась…
Бао-гун распорядился на следующее же утро доставить в суд чиновника Грозного, а сам удалился к себе и стал думать, как переселить души, чтобы каждая заняла свое место.
Заметив, как озадачен его господин, Бао Син опустился на колени и сказал:
— Придется вам отправиться в Чертоги Мрака и Света.
— А где же эти чертоги?
— В подземном царстве.
— Тьфу, пёс! — рассердился Бао-гун. — Чушь какую-то несешь!
Если хотите знать, как рассудил Бао-гун это дело, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Бао-гун засыпает на «изголовье бессмертного» и узнает, что души можно переселять с помощью старинного зеркала. «Первый из сильнейших» исцеляется от безумия, благородный Чжань Чжао приносит жертвы на могилах предков
Итак, Бао-гун рассердился на слугу за то, что он упомянул о подземном царстве, но Бао Син сказал, что сам там побывал, когда тайком лег спать на «изголовье бессмертного», чем прогневал духов: они обвинили Бао Сина в том, что он выдает себя за Повелителя звезды.
Бао-гун сразу насторожился, услыхав про Повелителя звезды. Ведь именно так называли его, когда он разбирал дело с чёрным тазом.
— Где изголовье? — спросил Бао-гун.
— Припрятано.
Слуга вышел и вскоре вернулся с изголовьем, с виду напоминавшим кусок гнилого дерева. Оно было сплошь покрыто древними письменами, кое-где уже стертыми и едва различимыми…
В эту ночь Бао-гун долго не мог уснуть, потом отвернулся к стене, коснулся изголовья и вдруг увидел, что стоит на высоком крыльце. Две служанки подвели черного коня под черным седлом.
— Пожалуйте, Повелитель звезды!
Бао-гун сел в седло, и конь понес его с быстротой ветра. Впереди появился город.
Конь проскочил через запертые ворота и остановился у красного крыльца. Из дома вышли два чиновника: один в красном одеянии, другой — в чёрном.
— Просим Повелителя звезды в зал!
Бао-гун спешился, взошел на крыльцо и увидел над входом надпись: «Чертоги Мрака и Света». Не успел Бао-гун занять судейское место, как чиновник в красном подал книгу судебных дел. Бао-гун раскрыл ее и прочел несколько написанных грубым почерком фраз:
«Вместо времени «чоу» и «инь» высокий начальник воспользовался временем «мао» и «чэнь» [36] и совершил великую ошибку, а посему души заблудились и не нашли своих тел. Исправить дело поможет древнее зеркало, найденное в колодце. В положенное время пусть кровь из ранки на среднем пальце упадет на зеркало, и засияет свет».
Бао-гун вознамерился было обратиться за разъяснениями к чиновнику, но тут проснулся. В спальню вошел Бао Син со светильником.
— Сколько сейчас времени? — спросил Бао-гун.
36
«Вместо времени «чоу» и «инь»… воспользовался временем «мао» и «чэнь»…» — В старину в Китае не было понятия часа. Сутки делились на двенадцать равных частей, каждая из которых обозначалась одним из двенадцати циклических знаков. Знак «чоу» соответствовал времени с часу до трех часов ночи, «инь» — с трех до пяти часов утра, «мао» — с пяти до семи утра, а «чэнь» означало время с семи до девяти часов утра.