Шрифт:
«Мы все – войны шальные дети» – говорится в песенке Окуджавы. Он, конечно, имел в виду свое поколение – мальчиков, попавших на фронт со школьной скамьи. А я думаю , что войны шальные дети – это мы – дети фронтовиков. Те мальчики – солдаты – довоенного воспитания. А мы вырастали на военных развалинах, на горьком опыте сиротства, на рассказах фронтовиков. И до сих пор нет для меня святее звания – фронтовик. Это особые люди – русские солдаты, – независимо от воинского звания и – русские солдаты второй мировой. Фронтовики – души моей строители! Как когда-то о своих наставниках сказал
Все дальше от нас то время. Все меньше сходства, в теперь уже исторических, фильмах о войне с теми солдатами, кого я видел в детстве.
Тысячи мелочей, какие невозможно воспроизвести, складываются в большое неправдоподобие… Правда, наверное, его современный зритель не чувствует. Не сравнивает же он то, что видит, с кинохроникой.
А солдаты второй мировой сильно разнятся с тем, как изображают их в нынешнем кино.
Вся армия была острижена наголо. Короткие волосы (на толщину спичечного коробка), разрешалось носить только сержантам и офицерам. Поэтому, когда из под ушанки или пилотки точат волосы – кинематографическое вранье. Затылки были у всех бритые. Все были худые. Загорелые до черноты тощие шеи оттенялись белоснежной полоской подворотничка от линялой чертовой кожи гимнастерки. Гимнастерки были совершенно выцветшие с заплатками на локтях, а некоторые даже со вставной спиной иногда гимнастерка была застиранной до белизны, а вот эта вставка цвета хаки.
Когда солдаты раздевались , например ,чтобы искупаться или на утренней гимнастике обнажались по пояс, то тела у них были сметано белые с багровыми или синеватыми рубцами шрамов и запятыми пулевых ранений, а шеи и кисти рук коричневые или кирпично красные от загара.
Никаких трусов у солдат не было. Они носили белые бязевые кальсоны с тесемкам, которыми завязывали кальсонные штанины у щиколоток, и белые рубахи без воротников. На эту исподнюю одежду офицеры натягивали суконные галифе – узкие до колена и широченные в бедрах и кители «в облипочку» с негнущимися дощечками погон, и покрывали голову фуражкой, примерно, в одну треть той высоты в тулье, как нынешние. Сейчас это просто кивера, какие то! Они замечательны те, что в них воевать совершенно невозможно. Да и на парадах их ветром сдувает.
Но чаще офицеры были в ХБ. Точно такой же одежде что и солдаты. Ну, может быть, чуть подправленной мастеровитым старшиной по фигуре. Солдаты же были в холщевый штанах «со слоновьей задницей», и простеганным поясом чуть не до середины груди, подвязывались эти штаны тонким матерчатым ремнем с маленькой зубастой пряжкой, а сзади в поясе был разрез с маленьким хлястиком, или завязками, чтобы можно было подогнать пояс по размеру. (А все размеры укладывались в четыре номера.). На ногах у солдат были огромные растоптанные ботинки с заклепками, а дальше обмотки. Длинные полоски ткани, которые превращали ногу до колена в некое подобие ствола пальмы с годовыми кольцами.
Зимой поверх гимнастерки надевался короткий стеганый ватник.. Одежда ставшая знаменитой в Европе. Но почему то модельеры позабыли ,что стеганный ватник это , так сказать – подкладка, потому он и назывался телогрейка. Поверх нее надевалась шинель, особенного серого цвета, на крючках, со складкой и хлястиком на спине. Если это хлястик расстегнут, то шинель становилась широченной как палатка. Солдаты, таким образом, ухитрялись и ложиться
На стриженой голове солдат летом носил пилотку разляпистую, как раскисший пирожок, а зимой шапку ушанку с серым искусственным мехом бесформенную как пельмень. Зимой же у солдат были трехпалые рукавицы. Считалось, что указательный палец в этой рукавице выделен, так сказать, в отдельную фракцию, чтобы было удобно стрелять. Но этот отдельно существующий указательный палец, как правило, не влезал в магазинное ухо, что ли … ну то место , где размещался спусковой крючок и его не чувствовал, а в перчатках руки отмораживались…
Сразу после войны сроки службы были другими. В пехоте семь лет, во флоте – девять. Так что, были солдаты с проседью на стриженных головах.
А как они пахли! Боже мой! Это самый добрый самый главный запах моего детства. Русские солдаты пахли здоровым крепким мужским потом, махоркой, хлебом и наваристыми щами с тушенкой
Они умели все. Не было ничего надежнее и и основательней «дяди солдата».
Завидев широченную, на тонких кривых ногах в огромных ботинках, с соломиной штыка за правым плечом, фигуру, даже маленькие дети переставали плакать и успокаивались. Дядя солдат защитит, не даст обидеть, спасет, накормит.
А дядя-солдат всегда носил в бездонном кармане вторую ложку и, если рядом был ребенок никогда не ел один. Котелок был либо на двоих. Либо солдат курил самокрутку и молча смотрел, как едят дети. А потом оттуда же из широкой штанины доставалась газетка, разворачивалась, и в ней оказывался кусочек колотого сахара с прилипшими махоринками. Сахар бережно обдувался и протягивался ребенку.
Я ни разу не видел , чтобы солдаты грызли сахар или клали его в чай! Ни разу! Сахар отдавался ребенку. Первому встречному. Любому. « Дитю»
– Дядя – солдат, а ты как же?…
– Да я уж, так уж…У меня от сахара зубы болят… Давай ешь! На здоровье! Расти большой, не будь лапшой.
Да святится имя Твое, Русский Солдат!
А о войне они либо вообще ничего не рассказывали, либо рассказывали смешное… Это теперь, я понимаю что смешно было…. До слез!
И я попробовал записать некоторые рассказы. Так как слышал. Слово в слово. Потому что тех солдат больше нет… И мое поколение – последнее, которое их помнит. Мы еще можем вспоминать, те, кто за нами будут «реконструировать»… Если, конечно, это им будет еще интересно.
Фронтовики
Скобарь с колом
(рассказывает майор запаса Николай Александрович Климушин)
Я – скобарь настоящий! Из Старой Русы. И ничего в этой кличке обидного нет. В Псковской области болотное железо добывали в древности. И псковичи ковали всякий скобяной товар, который на вес золота шел! Вот во время монгольского ига, специальные железные набеги были! Железо драть! Гвозди там, петли дверные, скобы. Вот что такое скобарь! Кузнец значит, оружейник…
Ну, и драчуны, конечно, скобари-то. Земля – пограничная, потому и дрались свирепо. Не случайно говорят: «скобарь с колом – страшнее танка».