Тысяча городов
Шрифт:
«Нет, это не так», - согласился Абивард, - «хотя я не думаю, что наши дети сказали бы, что ты прав.» Несмотря на то, что они могли ходить по коридорам дворца, дети все еще чувствовали себя очень стесненными. Большую часть времени это было бы главной заботой Абиварда. Теперь, однако, он взорвался: «Что сводит меня с ума, так это то, что это так бесполезно. Шарбараз, царь Царей, пусть его годы будут долгими, а его царство увеличится ...» Обычно он использовал полную формулу почтения, в интересах любых невидимых слушателей. «- заявил о своем доверии ко мне и признает, что я сделал мало плохого и много правильного во время только что
«Он доверяет тебе - но он не доверяет тебе», - сказала Рошнани с печальной улыбкой. «Это тоже лучше, чем было, но этого недостаточно.» Она слегка повысила голос. «Ты продемонстрировал свою преданность всеми возможными для мужчины способами.» Да, она тоже помнила о людях, которых, возможно, там даже не было, но которые отметили ее слова для Царя Царей, если бы они были.
«Единственное, что я вижу хорошего в том, что мне приходится оставаться здесь, » сказал Абивард, также обращая свой голос к аудитории, состоящей не из одного человека, « это то, что, если Бог будет милостив, у меня будет шанс увидеть мою сестру и дать ей надежду на безопасное заточение».
«Я бы тоже хотела ее увидеть», - сказала Рошнани. «Прошло слишком много времени, и у меня не было возможности, когда мы были здесь прошлой зимой».
Они улыбнулись друг другу, до абсурда довольные игрой, в которую играли. Это напомнило Абиварду о сценках, которые видессиане исполняли во время своих фестивалей в День зимнего солнцестояния, когда актеры выступали не только для себя, но и для зрителей. Здесь, однако, все, что он и его главная жена сказали, было правдой, изменилась только интонация для большего эффекта.
Рошнани продолжила: «Это не значит, что я не могла пройти по коридорам, чтобы увидеть ее, либо в женском отсеке, либо за его пределами. Спасибо Шарбаразу, Царю Царей, пусть его дни будут долгими, а его царство увеличится...» Нет, Рошнани не упустила ни одной уловки, ни одной."- женщины больше не ограничены так жестко, как раньше ».
Возьмите это, громко подумал Абивард, обращаясь к тем слушателям, которые были у него и Рошнани. Если бы слушатели и были, они, вероятно, не восприняли бы это с радостью. Судя по всему, что он видел, люди при дворе Царя Царей ненавидели перемены любого рода больше, чем кто-либо другой в мире. Абивард не был в восторге от перемен; какой разумный человек был бы в восторге? Но он признал, что перемены к лучшему возможны. Придворные Шарбараза сразу же отвергли эту идею.
«В Пустоту с ними», - пробормотал он, на этот раз так тихо, что Рошнани пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать его слова. Она кивнула, но ничего не сказала; невидимой аудитории не обязательно было знать все, что происходило между двумя главными игроками.
Пару дней спустя Елииф подошел к двери. К удивлению Абиварда, прекрасный евнух хотел поговорить не с ним, а с Рошнани. Как всегда, манеры Елиифа были безупречны, и это сделало сообщение, которое он передал, еще более язвительным. «Госпожа», - сказал он, кланяясь Рошнани, - «для вас быть удостоенной аудиенции у Динак, главной жены Шарбараза, Царя Царей, нет, не может быть и не будет возможно, по этой причине от подобных просьб, поскольку они абсолютно бесполезны, в будущем следует отказаться.»
«И
Этот выстрел попал в цель; челюсть Елиифа напряглась. Легкое смещение мышц и костей было легко заметно под его тонкой, безбородой кожей. Евнух ответил: «Насколько я знаю, госпожа, ты не нанесла оскорбления. Но мы, придворные, не считаем уместным для леди вашего положения выставлять себя напоказ под взглядами вульгарной толпы, проходя по людным коридорам дворца.»
Абивард начал взрываться - он думал, что Динак и Рошнани заплатили за это отношение, или, по крайней мере, за его публичное выражение, много лет назад. Но поднятая рука Рошнани остановила его, прежде чем он начал. Она сказала: «Должна ли я тогда понимать, что мои просьбы о встрече с Динак не доходят до нее?»
«Ты можешь понимать все, что захочешь», Ответил Елииф.
«И ты тоже можешь. А теперь, пожалуйста, отойди в сторону.» Рошнани приблизилась к прекрасному евнуху. Елииф действительно отошел в сторону; если бы он этого не сделал, она бы наступила ему на ноги и прошла через него - это было совершенно очевидно. Она открыла дверь и вышла через нее.
«Куда ты идешь?"» Потребовал ответа Елииф. «Что ты делаешь?"» Впервые его голос был не совсем контролируемым.
Рошнани сделала шаг в коридор, как будто решила не отвечать. Затем, в последнюю минуту, она, казалось, передумала - или, возможно, восхищенно подумал Абивард, она спланировала это колебание заранее. Она сказала: «Я собираюсь найти Шарбараза, царя царей, да продлятся его годы и увеличится его королевство, где бы он ни был, и я собираюсь рассказать ему историю о том, как его придворные стремятся разрушить новые обычаи для знатных женщин, которые он сам, в своей мудрости, решил ввести.»
«Вы не можете этого сделать!» Теперь голос Елиифа звучал не просто неумело, но и потрясенно.
«Нет? Почему я не могу? Я соблюдаю обычаи, установленные Царем Царей; ты не думаешь, что ему было бы интересно узнать, что ты этого не делаешь?»
«Вы не можете прерывать его! Это запрещено.»
«Ты не можешь помешать моим сообщениям достичь Динак, но ты это делаешь», - сладко сказала Рошнани. «Почему тогда я не могу сделать то, что невозможно сделать?»
Елииф разинул рот. Абиварду захотелось хихикнуть. Годы жизни Рошнани среди видессиан научили ее искусно резать логику на мелкие кусочки, как если бы это была баранина или говядина для приготовления колбасы. Прекрасный евнух не привык к спорам в таком стиле и явно понятия не имел, как реагировать.
В любом случае, Рошнани дала ему мало шансов. Когда она сказала, что что-то сделает, она это сделала, она направилась в коридор. Елииф выбежал вслед за ней. «Остановите ее!» крикнул он стражникам, которые всегда стояли на посту перед анфиладой комнат.