Тысяча городов
Шрифт:
«Однако народ Макурана не моряки», - сказал Шарбараз - очевидная истина. «Посадить их на корабль так же трудно, как вытащить видессиан из него, и вы, без сомнения, знаете это лучше нас».
Кивок Абиварда был печальным. «Видессиане также не оставляют никаких кораблей для своих рыбаков, чтобы они могли экипажировать для нас. Они не дураки, имперцы, потому что знают, что мы используем против них любые корабли и моряков. Если бы мы только могли однажды перебросить солдат через переправу для скота... Он замолчал. Он пел эту песню слишком много раз слишком многим людям.
«У
«Ваше величество, это было бы превосходно», - сказал Абивард. Он говорил то же самое с тех пор, как макуранские армии достигли берегов видессианских западных земель. Он говорил это громко с тех пор, как макуранские армии достигли переправы для скота, а Видесс - город, так соблазнительно выставленный напоказ, что до него было бы легко дойти пешком… если бы люди могли ходить по воде, чего они не могли, разве что на кораблях. Однако хотеть корабли и иметь их - это две разные вещи.
Мысль о кораблях, казалось, заставила Шарбараза подумать о воде в других контекстах, хотя он и не предлагал ходить по ней, Он сказал: «Мы хотели бы, чтобы вы не выпускали воду из каналов, которые пересекают землю Тысячи городов, поскольку ущерб, нанесенный наводнением, сократил налоговые поступления, которые мы сможем собрать в этом году».
«Я сожалею о своей неудаче», - сказал Абивард в третий раз. Но это деревянное повторение обвинений застряло у него в горле, и он добавил: «Если бы я не организовал открытие каналов, Маниакес Автократор мог бы сейчас наслаждаться дополнительными налоговыми поступлениями».
Позади него один из собравшихся придворных, вопреки всякому этикету, на мгновение рассмеялся. В глубокой, почти удушающей тишине тронного зала этот краткий всплеск веселья был еще более поразительным. Абивард не хотел бы быть человеком, который так забылся. Все рядом с ним будут знать, кто он такой, и Елииф скоро узнает - его работа заключалась в том, чтобы узнавать о таких вещах, и Абивард не сомневался, что он был очень хорош в этом. Когда он узнал… Абивард узнал, на что похоже быть в немилости при дворе. Он не рекомендовал бы это своим друзьям.
Выражение лица Шарбараза было непроницаемым. «Даже если это правда, тебе не следует этого говорить», - ответил он наконец, а затем снова замолчал.
Абивард задумался, как отнестись к этому почти пророческому заявлению. Имел ли Царь Царей в виду, что ему не следует публично признавать силу Видесса? Или он имел в виду, что думал, что Маниакес оставит себе все макуранские доходы, которые достанутся ему в руки? Или он хотел сказать, что это неправда, а даже если и так, то неправда? Абивард не мог сказать.
«Я сделал то, что считал лучшим в то время», - сказал он. «Я думаю, это помогло Маниакесу решить, что он не сможет провести зиму между Тутубом и Тибом. У нас есть время до весны, чтобы подготовить землю Тысячи Городов к его возвращению, которому Бог препятствует ».
«Пусть будет так», - согласился Шарбараз.
«Всегда хороший вопрос, ваше величество», - сказал Абивард. «У Маниакеса есть способ учиться на своих ошибках, который многие считают необычным».
«Так я слышал», Сказал Шарбараз.
Он ничего не сказал об обучении на своих собственных ошибках. Было ли это потому, что он был уверен, что научился, или потому, что он предполагал, что не совершал ошибок? Абивард подозревал последнее, но некоторые вопросы даже у него не хватило смелости задать Царю Царей.
Он немного надавил на Шарбараза, спросив: «Ваше величество, не дадите ли вы мне разрешение вернуться в страну Тысячи Городов, чтобы я мог вернуться к обучению армии, которую я собрал из войск, которые вы заставили меня собрать в прошлом году? Я должен сказать, что я также обеспокоен тем, что нахожусь так далеко от них, когда один из моих командиров не пользуется моим полным доверием.»
«Что?"» Требовательно спросил Шарбараз. «Кто это?»
«Тзикас, ваше величество, видессианин», - ответил Елииф прежде, чем Абивард смог заговорить. «Тот, кто помог предупредить вас о ненадежности раньше.» Он имел в виду ненадежность Абиварда.
Шарбараз сказал: «А, видессианин. Да, теперь я вспомнил. Нет, он должен оставаться на своем месте. Он единственный генерал, который не может строить козни против меня».
Абиварду самому пришла в голову та же мысль. «Как скажете, ваше величество», - ответил он. «Я не прошу, чтобы его сместили. Я хочу только пойти и присоединиться к нему и убедиться, что кавалерия, которой он командует, хорошо взаимодействует с пехотой из городских гарнизонов. И точно так же, как он присматривает за мной, я хочу присматривать за ним ».
«То, чего ты хочешь, не является моей главной заботой», - ответил Царь Царей. «Я больше думаю о своей безопасности и благе Макурана».
Именно в таком порядке, отметил Абивард. Не было ничего такого, чего бы он уже не понял. В некотором смысле, то, что Шарбараз признался во всем, сделало ситуацию лучше, а не хуже - теперь не нужно притворяться. Абивард сказал: «Позволить армии ослабеть, а ее частям отдалиться друг от друга не служит ни одной из этих целей, ваше величество».
Шарбараз не ожидал, что его армия будет чего-то стоить. Царь Царей бросил его и солдат гарнизона на видессиан, как человек бросает горсть земли в огонь, когда у него нет воды: в надежде, что это принесет какую-то пользу, зная, что он мало что потеряет, если этого не произойдет. Он не ожидал, что они превратятся в армию, и он не ожидал, что армия покажется такой важной для сражений предстоящего сезона кампании.
Однако то, чего вы ожидали, не всегда было тем, что вы получали. Благодаря господству видессии на море Маниакес мог высадить свои армии где угодно, когда весна приносила хорошую погоду. Если бы он снова нанес удар за землю Тысячи городов, та импровизированная армия, которую собрал Абивард, была бы единственной силой между видессианцами и Машизом. При этом Шарбаразу было бы лучше, чем ему было, потому что год назад у него не было щита.