Тысяча городов
Шрифт:
Абивард посмотрел на него свысока. «Кто сказал, что я не могу? Если ты не помогаешь кормить солдат, сиррах, почему они должны помогать защищать тебя?»
Солдаты получили всю пшеницу, овощи и птицу, в которых они нуждались.
Всего через пару дней после того, как Абивард выиграл ту битву, к нему прибыл гонец с письмом от Ромезана. После обычных приветствий командующий полевыми войсками перешел прямо к делу: «С сожалением должен сообщить вам, что проклятые видессиане, да провалятся они и их Автократор в Пустоту и будут потеряны навсегда, проскользнули мимо моей армии,
«Есть ли ответ, повелитель?» - спросил гонец, когда Абивард снова свернул пергамент с посланием.
«Нет, ответа нет», - ответил Абивард. «Теперь я знаю, куда исчезли видессианцы, и скорее хотел бы этого не знать».
Зима в стране Тысячи городов означала теплые дни, прохладные ночи и редкие дожди - ни о каком снеге не могло быть и речи, хотя пару дней шел мокрый снег, из-за которого практически невозможно было выйти на улицу, не упав. Абивард находил это досадным занятием, но его детям это доставляло огромное удовольствие.
Хотя Маниакес не вернулся бы до следующей весны, если бы не это, Абивард не позволил своей армии бездельничать. Он муштровал пехотинцев каждый день, когда земля была достаточно сухой, чтобы позволить им маневрировать. Чем больше он работал с ними, тем счастливее становился. Из них получатся достойные бойцы, как только они достаточно потренируются в маршировании и привыкнут к мысли, что врагу нелегко сокрушить их, пока они стойко держатся.
И затем, когда приблизилось зимнее солнцестояние, Абивард получил сообщение, которого он ждал и боялся с тех пор, как Шарбараз приказал ему выступить против Маниакеса с силами, которых, как он знал, было недостаточно: призыв немедленно возвращаться в Машиз.
Он посмотрел на запад, через пойму, в сторону далеких гор Дилбат. Новости об ордене распространились очень быстро. Туран, который присоединился к нему после побега Маниакеса, подошел к нему и сказал: «Мне жаль, господин. Я не знаю, что еще ты мог бы сделать, чтобы удержать видессийцев подальше от Машиза.»
«Я тоже», - устало сказал Абивард. «Думаю, ничто не удовлетворило бы Царя Царей».
Туран кивнул. Он ничего не мог на это сказать. Нет, было одно, что он мог сказать. Но вопрос, почему ты не поднимаешь восстание против Шарбараза? разве человек не мог спросить об этом своего командира, если этот человек не был уверен, что его ответом будет что-то вроде: "Да, почему бы и нет?" Абивард никогда не позволял - был осторожен, чтобы никогда не позволить - кому-либо создать такое впечатление.
Время от времени он задавался вопросом, почему. В последние годы он, как правило, был счастливее всего, когда находился дальше всего от Шарбараза. Но он помог Шарбаразу свергнуть одного узурпатора просто потому, что Смердис был узурпатором. Сделав это, как он мог подумать о том, чтобы свергнуть законного Царя Царей с трона, принадлежащего ему по праву? Краткий ответ заключался в том, что он не мог, даже если бы хотел иметь возможность продолжать смотреть на себя в зеркало.
И вот, без надежды и страха, он оставил армию в руках Турана -
Путешествие по земле Тысячи городов показало шрамы, оставленные видессианским вторжением. Несколько холмов были увенчаны обугленными руинами, а не живыми городами. Скоро, поклялся Абивард, эти города снова оживут. Если бы ему было что сказать по этому поводу, деньги и ремесленники из видессианских западных земель помогли бы им снова жить - это взывало к его чувству справедливости.
Скажет ли он что-нибудь по этому поводу, еще предстоит выяснить. Письмо, призывавшее его в Машиз, не было таким раздражительным, как некоторые послания, которые он получал от Шарбараза. Это могло означать, что Царь Царей был благодарен ему за то, что он удержал Маниакеса от разграбления столицы. С другой стороны, это могло также означать, что Шарбараз лукавил и хотел, чтобы он вернулся в Машиз, прежде чем совершать те ужасные поступки, которые он совершит.
Как обычно, Рошнани думала вместе с ним. Когда она спросила, что, по его мнению, ожидает их в Машизе, он пожал плечами и ответил: «Невозможно судить, пока мы туда не доберемся.» Она кивнула, если не удовлетворенная, то, по крайней мере, понимая, что знает столько же, сколько и ее муж.
Они пересекли Тиб по мосту из лодок, который оператор перетащил обратно на западный берег реки после того, как они переправились через нее. Такого рода меры были предназначены для того, чтобы усложнить жизнь захватчикам. Абивард сомневался, что это надолго помешало бы Маниакесу.
После того, как они покинули страну Тысячи городов, они поднялись к подножию гор Дилбат в направлении Машиза. Вараз сказал: «Они же не собираются снова запереть нас в одном номере на всю зиму, правда, отец?»
«Надеюсь, что нет», - честно ответил Абивард, - «но я не знаю наверняка».
«Лучше бы им этого не делать», - заявил Вараз, и Шахин кивнул.
«Я бы тоже хотел, чтобы они этого не делали», Сказал Абивард, «но если они это сделают, что ты можешь с этим поделать - помимо того, что сведешь всех с ума, я имею в виду?»
«Что мы должны делать, » сказал Вараз почти с силой человека, получившего религиозное откровение, « так это сводить с ума дворцовых слуг и стражу, а не тебя, маму и...» Он говорил с видом человека, идущего на великую уступку."- наши сестры».
«Если бы я сказал вам, что считаю этот план превосходным, я, вероятно, был бы каким-то неясным образом повинен в оскорблении вашего величества, а я этого не хочу». Абивард сказал: «Поэтому, конечно, я ничего подобного тебе не скажу.» Он приложил палец к носу и подмигнул. Оба его сына заговорщически рассмеялись.
Там, впереди, стояло великое святилище, посвященное Богу. Абивард видел Высокий Храм в Видессосе, город на более коротком расстоянии, хотя здесь никакая вода не мешала ему добраться до святилища, если бы он того пожелал. Опять же, будут ли приспешники Шарбараза удерживать его от святилища - это другой вопрос.