У черты заката. Ступи за ограду
Шрифт:
Снаружи, когда он вышел из бара, было уже совсем темно и очень холодно. Ледяной ветер усилился к ночи и сек лицо песчинками, перехватывая дыхание. Туже замотав шарф и застегнув плащ доверху, Фрэнк прыгнул со скрипучего деревянного крыльца и пошел, с удовольствием слыша стук своих каблуков по бетону и похрустывание вездесущего песка под подошвами. Шел он куда глаза глядят — просто нечего было делать и не хотелось возвращаться в голую комнату, которую пришлось делить с Бойдом и его круглосуточным остроумием.
Будь он суеверным, это совпадение показалось бы ему дурным предзнаменованием: известие о катастрофе с «Локхидом» было первым, что они услышали здесь на базе. Он всегда думал, что верить в предчувствия и прочую чертовщину могут лишь негры и старухи, но сейчас ему было не по себе.
Он шел быстрым деловым шагом, словно спеша на работу, и думал — откуда взялось это «не по себе». Ну хорошо, вчера погиб человек — в авиации такое случается каждый день. Если смотреть на вещи трезво, то это еще не самый плохой вид смерти — мгновенно исчезнуть, аннигилировать, со сверхзвуковой скоростью обрушившись на землю из стратосферы. К тому же, он, несомненно, был без сознания, иначе выбросился бы из падающей машины…
…А что, если просто не успел? Или не сработала система катапультирования и человек, запертый в кабине, считал секунды, отделяющие его от смерти?
Фрэнк остановился — впереди была ярко освещенная ограда из сетки, окрашенная блестящей алюминиевой эмалью. По ту сторону начинались ангары, поодаль, привалившись плечом к стене, стоял в скучающей позе часовой с автоматом под мышкой.
— Эй, мистер! — крикнул он, оживившись при виде Фрэнка. — Сигареты не найдется?
Фрэнк подошел к ограде вплотную, приблизился и солдат. Взяв из пачки три сигареты, он тут же закурил одну, две спрятал про запас и принялся объяснять, что забыл свои в казарме, идти за ними далеко — меньше чем за четверть часа не обернешься, а начальство тут вшивое. Сержант способен испортить человеку жизнь из-за каждого пустяка — например, если отлучишься с поста на какие-нибудь дерьмовые пятнадцать минут…
— Да вы возьмите все, — сказал Фрэнк. — Берите, у меня в комнате запас.
Солдат не заставил себя упрашивать, сунул пачку в карман и в знак благодарности приложил палец к каске.
— Приезжий? — спросил он, оглядев Фрэнка. — Тоже из Бэрбенка?
— Нет, я из другой фирмы.
— А-а. Тут сейчас почти все приезжие — парни с «Локхида». Бегают как наскипидаренные.
— Еще бы, — сказал Фрэнк.
— Так они, сукины дети, сами и виноваты! Знали же, что на этой машине нельзя летать.
— Ерунда, мало ли что можно теперь выдумать.
— А я вам говорю, что знали, — возразил часовой. — На этой ихней машине летал наш испытатель, от воздушных сил. Он после отказался, сказал, что до какой-то скорости можно, а после что-то там такое нарушается — устойчивость или управление, я уж не знаю…
— В том-то и дело, что не знаете, — сказал Фрэнк. — Здесь проводится последний этап всего цикла испытаний. Прототип испытывается сотни раз на заводе, так что трудно предположить, чтобы какой-то конструктивный дефект не был замечен раньше.
— Ну, не знаю, — повторил солдат. — Вам, конечно, виднее. А только вся эта история с новым «Локхидом» воняла с самого начала. Спросите у любого! Капитан Хэйрер отказался летать — это было неделю назад, — и тогда они вызвали своего парня и договорились. Говорят, заплатили ему кучу денег. Семье-то, конечно, повезло…
Фрэнк еще побродил по территории базы и вернулся к бараку для приезжих — длинному низкому сооружению из гофрированного алюминия, на крыше которого местные шутники воздвигли громадную неоновую вывеску «Статлер-Шератон». Бойд был уже в постели, с несколькими бутылками пива на ночном столике и свежим номером «Эсквайра» в руках. Когда вошел Фрэнк, он отложил журнал и потянулся, закинув руки за голову.
— Были в аптеке? — спросил он, кончив зевать. — Если хотите пива — пейте, я запасся.
— Спасибо, я уже пил, — сказал Фрэнк. — Только не в аптеке, а в баре. Почему вы спросили про аптеку?
— Да там же эта, как ее… — Бойд опять зевнул, провыв при этом нечто нечленораздельное. — Молодые люди, вроде вас, знакомство с базой обычно начинают оттуда.
Фрэнк сел на свою койку, застланную зеленым армейским одеялом, и задумчиво посмотрел на Бойда.
— Что она, в самом деле привлекательна? — спросил он.
Бойд пожал плечами:
— Кому что нравится. Впрочем, этот тип нравится почти всем — сплошной секс.
Фрэнк подумал.
— Нет, мне она, пожалуй, не понравится, — решил он и стал расшнуровывать туфли. — Черт, сколько песку…
— Пустыня, чего вы хотите Я был здесь летом — жил, кстати, в соседней комнате, — и проклятый кондиционер ломался каждый второй день. Мы буквально жарились. А уж песок… Мне сегодня жаловался один двигателист — говорит, невозможно держать на земле самолет с запущенными турбинами. Столько песка, что буквально съедает лопатки первых ступеней компрессора… А вообще, с нами поступили гнусно: хоть бы Новый год дали встретить дома.
— Послушайте, Бойд, — сказал Фрэнк. — Вы узнали что-нибудь про эту историю с «Локхидом»?
Бойд посмотрел на него непонимающе.
— С «Локхидом»? А-а, вы про вчерашнюю катастрофу. Да нет, ничего определенного. Пока не будут найдены и расшифрованы ленты самописцев, ничего нельзя сказать. А что?
— Я просто спросил, — сказал Фрэнк. Помолчав, он добавил: — Я тут сейчас разговаривал с одним солдатом… так он утверждает, что самолет считался опасным и что военный испытатель отказался продолжать полеты.
— Опасным… — Бойд скептически хмыкнул. — А который из них не опасен? Все они, старина, опасны… пока не запущены в серию. Да и после этого тоже, если хотите знать.
— Я понимаю, — сказал Фрэнк. — Есть, очевидно, какой-то неизбежный «коэффициент опасности» для каждого испытываемого прототипа, но из-за этого пилот не откажется летать. Раз он отказывается, то коэффициент этот, очевидно, превышает обычную норму… По его мнению, разумеется. А мне кажется, мнению Хэйрера можно доверять.
— А, так это он его испытывал? Не знал. Ну что ж… капитан Хэйрер вообще осторожный человек. С ним вечно случались всякие нелепые истории, и всякий раз с благополучным концом за полдюйма от гибели. Еще когда он работал в Эдуордс-центре. Так что неудивительно, если авантюры ему поднадоели.