У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
Она вдруг спохватилась:
— Евгений Владиславович, вы обедали? Игорь, есть хочешь?
Бредин отказался, а парень несколько смущенно ответил:
— Не отказался бы перекусить…
Степанова быстро разогрела остаток щей и вылила в тарелку. Бухнула ложку сметаны. Раздернула штору на кухонном окне и пригласила, поставив тарелку на подоконник:
— Бери табуретку и садись сюда. Стол занят, сам видишь.
Отрезала хлеба. Тут же положила несколько горячих пирожков на тарелку и налила стакан молока. Поставила перед солдатом. Спросила:
— Олег, Зоя, по пирожку не желаете? Только вытащила. Товарищ генерал, а вы как?
Бредин возмутился:
— Маринка, ты что, разозлить меня хочешь? Мы не в управлении. Я однажды сказал, что вне службы зови меня по имени, а ты словно издеваешься — «товарищ генерал»! Я и так знаю, кто я.
Маринка в шутку прищелкнула босыми пятками, прикрыла макушку левой рукой, а правой лихо козырнула. На ее беду на полу лежал кусочек мяса и она поскользнулась на нем, поворачиваясь к плите. Генерал не успел среагировать и она рухнула на него. Взмахнула рукой, расцарапив ногтем щеку мужчины. Силясь удержаться на ногах, крепко прижалась к начальнику грудью. Бредин не смог застопорить ее падение. Он слетел с табуретки головой в ноги к стоявшей у стола Зое, а Маринка оказалась на нем.
Бредин открыл глаза и увидел ноги Зои, обтянутые колготками, почти до бедер. Его голова лежала на ее ступне. Генерал почувствовал, что ему в грудь упирается нос Степановой. Фырканье от окна заставило его скосить глаза в ту сторону: его водитель откровенно хохотал, уткнувшись носом в скрещенные на подоконнике руки. Марина оперлась на грудь генерала рукой и скатилась с него. Встала, смущенно пискнув:
— Извините, товарищ генерал!
И тут же отвернулась. Ее плечи тряслись от беззвучного гогота. Зоя рассказывала все, что произошло, мужу, давясь смехом. Шергун тоже смеялся. Генерал с трудом встал. Поглядел на хохочущих друзей и с деланной обидой сказал:
— Я бы предпочел, чтоб меня так уронили на постель, а не на пол. Как я теперь царапину на лице жене объясню?
Олег высказался:
— Ну вот, Маринка превратила тебя в матрас! Мы Тамаре расскажем, что произошло, поймет. Она у тебя мировая!
Бредин рассмеялся после этих слов. Степанова спросила, когда немного поуспокоилась:
— Жень, сильно стукнулся? Может полотенце приложить со льдом?
— Если только на спину. Мой затылок ноги Зои спасли, я на них упал. Вот у нее наверняка синяк появился.
Женщина отрицательно покачала головой:
— Да вы затылком мне по икрам проехались и все.
В доме напротив уже не молодой мужчина, колдовавший возле затемненного окна с фото- и киноаппаратурой, довольно потер руки: за такие кадры депутаты могли отвалить ему не мало денег, а уж подретушировать и убрать некоторых персонажей — это дело техники. Но он не спешил продавать снимки, решив понаблюдать еще пару недель «за объектом».
Они успели приготовить все до того, как прибывшие проснулись. Раскрыли стол-книжку в гостиной. Накрыли его белоснежной скатертью и стали сносить закуски и напитки туда. Расставляли тарелки, рюмки, бокалы, раскладывали ножи и вилки. Генералу позвонила жена и попросила приехать, чтоб забрать ее. Бредин отправил за ней одного водителя, наказав помочь жене. Он как раз наблюдал за последними «штрихами» приготовления кролика и решил не отрываться. Рецепт старательно записывал по минутам в старенький блокнот, который постоянно таскал с собой.
Тамара прибыла через час. Солдат нес на вытянутых руках поднос с чем-то большим и тяжелым, тщательно укрытым сверху темным полиэтиленовым мешком и стареньким детским одеяльцем. Женщина тащила сзади две сумки. Слегка пожурила мужа, но тут же простила, узнав, что он изучил рецепт. Зоя, смеясь, рассказала ей о падении генерала и Маринки, объяснив причину царапины на лице Бредина. Генеральша шутливо погрозила супругу пальцем, а он с самым невинным видом развел руками:
— Я не причем, она сама упала!
На подносе оказался жареный гусь с яблоками, брусникой и румяными ломтиками картошки. Он был горячим. Едва успели выложить на тарелки все салаты, привезенные генеральшей и расставить их на столе, как в кухню, на звук голосов, вышли Андриевич и Огарев. Поздоровались со всеми. Генерал представил мужикам Зою Шергун, свою жену и солдата-водителя. Геннадий Валерьевич взглянул на часы:
— Лихо мы вздремнули! Почти семь часов спали. На службе так не спалось. Марин, ну зачем ты все постирала? У нас, что, рук нет? Заходим в ванную, а там наши шмотки развешаны. Представляете, Евгений Владиславович, Марина даже верхние куртки с бушлатов перестирала! Их-то зачем стащила? Ты же депутат, а не прачка.
Степанова поглядела на Огарева:
— Гена, ну что ты ворчишь? Депутат, депутат… Я из спецназа! Завтра все сухое будет. Поглажу. Домой приедете чистенькие и менты поменьше коситься будут. Мне не трудно. Вы же свои.
Андриевич принюхался:
— Чем это так вкусно пахнет? Мы от этого аромата проснулись.
Женщины переглянулись:
— Они в гостиную не заглядывали… Прекрасно! Посидите здесь и не выглядывайте…
Все три женщины исчезли, оставив мужиков недоумевать. Причем Марина не знала, зачем ее тащат. По дороге Зоя и Тамара прихватили какой-то пакетик из прихожей, а потом попросили ее разбудить Костю. Сами скрылись в гостиной. Степанова зашла в спальню. В полумраке остановилась возле постели, с радостью разглядывая родное лицо и сильные руки, раскинутые по одеялу. Силаев услышал ее шаги до того, как дверь открылась, но притворился, что спит. Марина поверила. Наклонилась, чтоб поцеловать в нос, а Костя вдруг сцапал ее, увлек на кровать. Уронил на подушки и крепко поцеловал:
— Попалась! Теперь-то уж никуда не убежишь!
Она притянула его к себе и прижалась к обнаженному плечу головой:
— Просыпайся! Все готово. Праздновать будем ваш приезд.
— Зачем такие хлопоты?
Марина прошептала, тихонько смеясь:
— Генерал с женой уже здесь, Олег и Зоя Шергун тоже, Андриевич и Огарев на ногах. Один вы, товарищ полковник, изволите дрыхнуть. Марш умываться!
Он вскочил и вытянулся:
— Слушаюсь!
Тут же схватил поднявшуюся женщину в объятия и еще раз поцеловал. Быстро натянув брюки и тельник, рванул в ванную. Марина сама представила Косте жену генерала. Тамара внимательно посмотрела на лицо мужчины и лукаво улыбнулась Степановой. Стали рассаживаться за стол. Солдата-водителя усадили за стол вместе со всеми. Бредин сам так решил, вспомнив погибшего Колю. Правда, генерал не разрешил ему выпить. Игорю предстояло развезти Брединых и Шергунов по домам. Марина и Тамара отправились на кухню, чтобы принести подносы с гусем и кроликом. Генеральша по дороге быстро сказала:
— Костя красивый мужчина! Теперь я понимаю, почему ты по нему сохла. Он тебя любит…
Внесли подносы в гостиную под дружное восхищенное аханье мужиков. Раскладывали по тарелкам сразу и гуся и кролика. Бредин попросил:
— Марин, мне лучше две порции кролика… — Покосился на жену и дипломатично добавил: — …и птички…
Мужики рассмеялись. Уж слишком неприкрыто выглядело желание генерала отказаться от гуся. Тамара смешливо поглядела на мужа и сказала:
— Не подлизывайся и вид не делай, что тебе гуся охота! Ты мне с этим кроликом полгода покоя не даешь. Отводи душу! И дай Бог, чтоб нам сегодня снова стрелять не пришлось…