У каждого свой путь.Тетралогия
Шрифт:
— Алло… Стефанович…
— Извините за поздний звонок Станислав Казимирович, Степанова беспокоит. Не могли бы вы прямо сейчас ко мне подъехать?
Голос мигом «проснулся»:
— Что-то случилось, Марина Ивановна?
Она мрачно сказала в трубку:
— Случилось. Приезжайте и камеру захватите, только никому ни гу-гу. Охрану внизу я предупрежу. Сейчас за мной не следят.
— Через полчаса буду!
Степанова отключилась и поглядела на полковников:
— Вот и все. Не пугайтесь, ребята. Говорить буду я сама, а вы подсказывать. Но вначале поговорите со Стасом. Завтра интервью промелькнет в телеканале. Пусть политики почешут затылки.
Андриевич глухо сказал:
— Марин, ты снова себя подставляешь.
Она взглянула на мрачного Костю:
— Мне отступать некуда. Я взялась за депутатство не для того, чтобы сидеть, как мышка. И дерусь, как умею.
Марина набрала номер охраны и предупредила о позднем визите. Продиктовала данные оператора. Огарев вздохнул:
— Дерешься крепко. Такие вопросы подняла, какие никто до тебя не поднимал. Правду с экрана швыряешь в лицо всей стране. Наши мужики в станицу по очереди бегают, чтоб новости узнавать. Сельчане знают, что ты с нами служила, охотно пускают в дома. Если чего сами услышат, нам передают.
Силаев встрял в разговор:
— Я с мужиками в Моздоке встретился. Наш полк устроился лучше, чего там говорить. В Кочубеевском районе. Захудалая часть, всего тридцать солдат, зато казармы целы и даже отопление имеется — две «буржуйки» посреди коридора. Зато с питанием дело швах! Второй месяц на одной перловке сидим. Даже кильки в томате не выдают. Офицеры еще как-то перебиваются, все же оклады хоть и не регулярно, но платят, а солдатам плохо. С обмундированием проблемы — на складе нет ни бушлатов, ни нательного белья, ни обуви. Мужики ходят штопаные-перештопаные, заплата на заплате…
В дверь постучали и Марина кинулась открывать. Мужики двинулись следом, застыв в дверях и готовые в любой момент прийти на помощь. В прихожую влез Стефанович с кинокамерой на плече и огромной сумкой в руке:
— Здравствуйте!
Огарев и Силаев забрали из его рук камеру с сумкой и унесли на кухню, чтоб мужчина мог спокойно раздеться. Расселись вокруг стола. Оператор скинул куртку и сапоги, прошел на кухню следом за ними. Подвинул табуретку и сел напротив. Марина устроилась на уголке последней. Оператор внимательно оглядел всех темными глазами. Потом взглянул на женщину:
— Что случилось?
Она объясила:
— Это мои друзья. Они только прибыли с Чечни, а точнее с мест новой дислокации. То, что они мне рассказали, страшно. Фамилий их называть не буду. Это Вацлав. Он поляк, как и вы. А это Геннадий и Константин. Сначала поговорите с ними, а потом я бы хотела дать вам эксклюзив по всему тому, что они расскажут. Ребята не должны попасть на экран. Их жизнями и карьерой рисковать не стану. Я выступлю сама. От меня эту выходку стерпят. Вы, думаю, уже знаете, что депутаты меня «сумасшедшей бабой» стали звать? У виска за спиной крутят, когда прохожу, ухмыляются криво…
Чтобы сделать обстановку более домашней и располагающей к беседе, Степанова предложила:
— Станислав Казимирович, не против выпить в нашей компании? Мы перед вашим приездом немного отметили встречу…
Андриевич кивнул:
— У Марины такие вкусные блюда остались! Не пожалеете!
Оператор усмехнулся:
— А я не против! Ужин-то когда был…
Женщина мигом накрыла в кухне стол. Выставила початую бутылку коньяка, водку и вино. Стефанович хмыкнул:
— Ого! Не плохо!
После второй рюмки разговор оживился. Легко перешли на «ты». Полковники наперебой рассказывали о наболевшем. Временами оператор задавал короткие вопросы. Внимательно слушал, что-то помечая в блокнотике. Не смотря на то, что выпито было уже не мало, а времени шел третий час ночи, он оставался фактически трезвым. То, что рассказывали мужики в нательных рубахах, стоило внимания общественности. Часов около четырех утра Станислав попросил:
— Марина, переоденься в костюм. Я начинаю ночной репортаж. Обещаю, что утром он увидит свет.
Полковники дружно замолчали. Степанова мигом исчезла в спальне, а через пару минут вернулась, на ходу поправляя волосы. Она была в пятнистой полевушке. На глазах у мужчин слегка тронула губы светлой помадой:
— Стас, где лучше снимать? Может в гостиной?
— Пойдем, посмотрим…
Всей капеллой тронулись по коридору. Гостиная подходила больше. Оператор усадил женщину в кресло, подвинув его к шикарной пальме, торчащей из бочки. Марина давно удивлялась, где Зоя могла раздобыть такое огромное и раскидистое растение. Стефанович установил на штативе камеру и настроил ее на изображение. Попросил:
— Вацлав, когда я встану перед камерой и кивну, нажми вот эту кнопку, а потом садись вместе с остальными. Мужики, просьба, не разговаривать! Все разговоры потом. Я представлю интервью, как прямой эфир. Пожалуйста, тишина!
Степанова была абсолютно спокойна, когда камера приблизилась вплотную. Стефанович встал перед ней и кивнул. Андриевич нажал на кнопку и на цыпочках отошел к друзьям. Стас заговорил:
— Я Станислав Стефанович и веду этот репортаж из квартиры известного депутата Марины Ивановны Степановой. Она согласилась дать нашему телеканалу эсклюзивное интервью. Как известно, Марина Ивановна является депутатом от российской армии и ее не могут не волновать проблемы, связанные с выводом войск из Чеченской Республики. Этот репортаж полностью посвящен этой животрепещущей проблеме. Итак в прямом эфире, Марина Ивановна Степанова…
Оператор шустро подскочил к камере и Марина заговорила:
— Уважаемые жители Российской Федерации, это интервью я даю после того, как узнала, в каких нечеловеческих условиях находятся выведенные из Чечни войска…
Женщина говорила о многочисленных проблемах, на которые обрек воюющую армию «миротворец» Коршун. Рассказывала обо всем, что происходит с армией в действительности после вмешательства политиков. Резко отзывалась о деятельности Полена. То и дело Огарев, Андриевич и Силаев слышали собственные слова из ее уст. Мужики переглядывались. Костя впервые видел «живое интервью». Все трое с ужасом слушали, как она обрушилась на Министра Обороны: