У неё была слишком хорошая память

Эксбрайя Шарль

— Это вы тут устроили гвалт? Что вам надо?

— Мисс Филлис Балеброк здесь живет?

— На последнем этаже, справа!

Взяв Перл за руку, Кларенс начал подниматься. Когда они достигли четвертого этажа, их опять окружила кромешная темнота. Молодая женщина не смогла удержаться, чтобы не вскрикнуть, но ее спутник нащупал выключатель и, к великому счастью Перл, зажег свет. Она была в восторге, как будто он совершил подвиг. Наконец они пришли на последний, шестой этаж. Они перевели дыхание перед тем, как тихонько постучать в правую дверь. Никто не ответил. Кларенс заметил, что в двери был ключ. Он еще раз; постучал, потом нажал на ручку и вошел. В комнате было темно, из чувства вежливости Брэдфорд остановился на пороге и спросил:

— Мисс Филлис Балеброк?

Никто не ответил, Кларенс прислушался, но, не услышав даже легкого дыхания, он убедился, что гнездышко было пустым. Он ещё раз послал проклятие

в адрес Толстяка Моргана, который испортил ему вечер. Для очистки совести полицейский решил продолжить осмотр помещения. На этот раз он сразу нашел выключатель, который был справа. Общий вид был не из блестящих. Большая ширма загораживала кровать, должно быть, от сквозняка. У одной стенки стоял светлый, неполированный шифоньер. В середине комнаты — небольшой стол и два стула. У окна, в углу — довольно засаленный туалетный столик, и по всей комнате фотографии актеров, среди которых Брэдфорд узнал Лоуренса Оливье. Сержант-детектив прикрыл за собой дверь и прошёл вперёд, чтобы получше рассмотреть фотографию девушки, которая улыбалась из дешевой рамки, стоящей на столе: ее подбородок пересекала нежная надпись: «Дорогой Филлис от Доры». В то время как Перл отпустила замечание по поводу того, что эта молодая особа похожа на шлюху (никогда не нужно упускать случая, чтобы показать, что ваша невеста из респектабельного круга), Кларенс бросил взгляд за ширму и почувствовал, что бледнеет. Филлис Балеброк была там, поперек кровати, с перерезанным горлом. Как на бойне. Повсюду была кровь, кровью было выпачкано платье, забрызганы кровать и коврик. На минуту Брэдфорд забыл о Перл и вспомнил о ее присутствии лишь тогда, когда услышал что-то вроде хрипа, который она испустила, когда тоже захотела посмотреть, что находится за ширмой. Он бросился к ней, но она опустилась на пол без сознания, прежде чем он успел ее подхватить. Он нежно поднял ее и посадил на один из двух стульев. Вечер их помолвки удался как нельзя лучше! А если теперь Перл не захочет выйти за него замуж? Перл пришла в себя, и Кларенс покинул ее на минуту, чтобы взять фотографию «милой» Доры и положить к себе в карман. В шифоньере он обнаружил сумочку, а в ней (он присвистнул от удивления) — пачку ассигнаций по десять фунтов... Хорошенькая сумма для обитательницы этих мест!

Перл застонала, ее возлюбленный подскочил к ней, и в этот момент кто-то постучал в дверь. Кто бы мог в такой час нанести визит убитой? Он тихонько подошел к двери, резко ее открыл и увидел одутловатого мужчину, который незадолго до этого показал им, где жила Филлис Балеброк.

— Что вы хотите?

— Я домоуправляющий... Я уже почти заснул, но подумал, зачем это вам понадобилась мисс Балеброк?

— Почему же?

— Потому что сейчас не время наносить визиты незнакомым...

— Ну и что?

— А то, что я пришел посмотреть, не нужна ли мисс Балеброк моя помощь...

— Вы пришли слишком поздно...

Полицейский хотел закрыть дверь, но мужчина прошел в квартиру и, показывая на Перл, которая потихоньку приходила в себя, спросил:

— Кто это?

— Она со мной.

Домоуправитель подозрительно посмотрел на Кларенса.

— Что вы с ней сделали?

Ничего не ответив, сержант указал пальцем на ширму. Домоуправляющий, шаркая домашними тапочками, пошел в свою очередь посмотреть на кровать. Он громко икнул, и, когда вновь повернул лицо к свету, Брэдфорд заметил, что он был мертвенно бледным.

— Это... это вы ее убили?

Кларенс пожал плечами.

— Она мертва уже довольно давно.

Домоуправляющий неуверенно показал на Перл:

— А эта?

— Потеряла сознание, когда увидела...

Он кивнул в знак того, что понял. Сунул руку в разрез рубашки, почесал грудь и сказал:

— Я, наверное, должен сообщить в полицию.

— Не нужно.

— А?

— Я полицейский.

Потрясенные тем, что они увидели в комнате Филлис, Перл и ее спутник больше не замечали ужасного вида улицы. Брэдфорд запер квартиру убитой на ключ и взял его с собой, домоуправляющему он посоветовал задержать любого, кто придет к мисс Балеброк. Перл, испытывая слабость, не хотела бросать своего будущего мужа, чтобы показать ему, на что она была способна. Но Кларенс сказал, что для него вечер кончился, и как только он сообщит обо всем шефу, нужно будет приниматься за работу, в которой не место той, кого он любит. Перл запротестовала, но Кларенс был непреклонен. Он проводил молодую женщину до Уодау-стрит и посадил в такси, назначив встречу на завтра.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Толстяк Морган только что выиграл партию в бридж, которую, по утверждению его приятелей Ларсона и Хелли,

он провел превосходно. Он очень ценил эти скромные победы, которые – по крайней мере он так утверждал — были для него наилучшей тренировкой. Слишком много полицейских, по его мнению, считали, что храбрость и физическая подготовка являются главными качествами, которыми должен обладать сыщик. Джордж-Герберт, напротив, полагал, что в принципе любой может схватить за шиворот преступника и для этого не обязательность сотрудником Скотланд-Ярда, а вот распутать сложное хитросплетение обстоятельств удачно совершенного преступления, осмыслить механизм коварного мошенничества – это требовало не мускулов, а других способностей. Гордясь тем, что принадлежал к криминальному отделу, что был частью этой службы, Морган утверждал, что его коллегам и ему лично следует вникать в человеческие проблемы и уметь их решать. Подчиненные были предназначены для того, чтобы арестовывать преступников, на которых им указали. После двадцати пяти лет службы старший инспектор не испытывал ненависти к бродягам, против которых ему приходилось бороться, он знал, что эта порода людей будет существовать так же долго, как и полицейские. Но он испытывал особое волнение, соединяющее удовлетворение собой и уверенность в том, что он был достоин поста, который занимал, когда по прошествии нескольких дней, нескольких недель или месяцев после того, как ему поручили сложное дело, два полицейских вводили к нему в кабинет человека, считающего, что он в безопасности, и которого Морган обнаружил в результате размышлений, расчетов, логических умозаключений по сведениям, которые ему доставляли его помощники, разосланные по разным направлениям. Чтобы преуспевать, Джорджу-Герберту нужно было постоянно тренироваться, именно поэтому бридж и шахматы были его излюбленными развлечениями.

Когда Ларсон раздавал карты для новой партии, зазвонил телефон. Миссис Лонгхинс сняла трубку и сказала Моргану, что его спрашивали. Инспектор опять отправился в кабину.

— Морган слушает... А! Добрый вечер, Брэдфорд... Ну как, нашли наших птичек в гнездышке?

По тону своего помощника Толстяк сразу понял, что было не до шуток. Он замолчал и стал слушать. Как только Кларенс закончил свой отчет, Морган был уже совершенно другим. Голос его стал резким и грубоватым.

— Вы доложили в Ярд?.. Еще нет? Хорошо. Тогда ничего не делайте до тех пор, пока мы не встретимся. Возьмите такси и подъезжайте в кафе «Лебедь из Дорсета» на Бервик-стрит. Встретимся там.

Он повесил трубку, не дождавшись ответа, потому что, когда он отдавал приказ, не могло быть возражений.

Джордж-Герберт извинился перед друзьями, сказав, что на сегодня его отдых окончен, его срочно вызывают. Они тут же поняли, что речь шла о Стефене Морисе. Миссис Лонгхинс спросила:

— Это из-за Мориса?

— Да, мадам Лонгхинс... отвратительная история...

Он посмотрел на всех продолжительным взглядом и произнес:

— Не говорите плохого о Филлис Балеброк... Она мертва.

Ларсон, самый молодой, среагировал наиболее бурно:

— Мертва? Да это невозможно!

— Это так... зарезана... освежевана, как овечка...

Все сразу поняли, что была целая пропасть между их дружеской заботой о сбившемся с добропорядочного супружеского пути товарища и преступлением, о котором они только что узнали. А Толстяк Морган был не тот партнер по бриджу, с которым можно было пошутить, и который был готов оказать услугу. Он совершенно изменился. Этот грузный мужчина уже не был мягким и покладистым. Он стал жестким, безжалостным. Он был одним из главных инспекторов Скотланд-Ярда. Всех мучила мысль: неужели Морис, добрьй, славный Стефен Морис стал убийцей? Не могла же тень виселицы быть для него менее страшной, чем перспектива неприятных объяснений с женой! Неизвестно что точно, но что-то необычное вторглось в их жизнь. Они терялись перед лицом трагедии, в реальность которой никак не могли поверить. Как бы выражая общее впечатление, Лонгхинс сказал сдавленным голосом:

— Папаша Морис на такое не способен!

На что Джордж-Герберт ответил:

— Я, кажется, никого не обвинял, верно, Джон? Оставим за теми, кто занимается этим ремеслом, печальную привилегию подозревать кого-либо. Вам же советую быть как можно более сдержанными. Не заставьте меня пожалеть о доверии к вам. Абсолютное молчание до завтрашнего утра, ясно?

— Ясно, инспектор...

В кафе «Лебедь из Дорсета», которое по специальному разрешению работало почти до утра, потому что в него приходили те, кто был занят по ночам, хорошо знали Толстяка Моргана, округлая фигура которого вызывала незлобивые шутки посетителей. Обычно Джордж-Герберт отвечал на них добродушно, но на этот раз у него не было желания шутить. Это было видно по его лицу, и сидящие за столиками лишь проводили его взглядами, а Честер, хозяин кафе, тихо сказал тем, кто стоял у бара: