У неё была слишком хорошая память
Шрифт:
— Вы полицейский?
— От вас ничего не скроешь!
— Я ничего не сделала!
— Но я же не сказал, что вы что-то сделали, моя красавица!
Он сделал знак такси, которое остановилось в нескольких метрах от них.
— Вы должны нам кое-что рассказать. Я уверен, что вы не откажете нам в этой маленькой любезности. Иначе это будет неразумно.
Дора знала, что с полицией лучше не ссориться, и примирилась со своей судьбой. Она лишь заметила:
— Я выложу Филлис, что о ней думаю!
Брэдфорд не стал объяснять ей, что нужно проделать тяжкое путешествие, чтобы
— Кларенс!
Он повернулся и увидел Перл, которая летела к нему со сверкающим взглядом и сбившейся на бок шляпой. Она зашла к подруге рассказать ей о событиях этого необычного вечера, возвращалась домой пешком, чтобы успокоиться после всех волнений, и вдруг увидела своего жениха, выходящего из кафе под руку с девушкой. Так вот что он называл работой, к которой Перл не было доступа?! В таком случае лучше его больше не видеть, чем связать свою жизнь с человеком, который обманывал ее до того, как попросил руки. Прохожие, которые прогуливались допоздна но Сохо, столпились вокруг парочки, довольные этим неожиданным развлечением. Кларенс, задетый за живое, слышал, как Дора смеется в такси над рассуждениями шофера. Пытаясь успокоить Перл, он ей поспешно объяснял, что эта девушка — свидетельница, которую он должен доставить в Ярд, и что через несколько часов он будет перед ее магазином, чтобы объяснить, какую трагическую ошибку она совершала и как стыдно зря подозревать его. Но Перл ничего не хотела слушать и покинула своего возлюбленного, утверждая, что она не хочет его больше видеть никогда в жизни.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Толстяк Морган никогда не скучал во время расследования какого-нибудь дела. В течение нескольких дней он мог почти неподвижно оставаться в своем кресле, поджидая новые сведения, которые ему доставляли, и телефонные звонки. Был уже час ночи, а ему пока еще ничего не сообщили. Ничего, и Джордж-Герберт знал, что нужно было ждать.
Когда Кларенс Брэдфорд вошел в его кабинет, пропуская вперед молодую женщину, одетую несколько экстравагантно, макияж которой с трудом скрывал ее молодость, старший инспектор понял, что его помощник нашел таинственную Дору и что они уцепились за первое звено цепи.
— Вот она...
Кларенс усадил свою спутницу напротив Моргана, который, прищурившись, смотрел на неё. Дора испугалась этого человека, похожего на Будду, которого она каждый день видела в витрине антикварного магазина на Воудоу-стрит. Что ему было нужно? Она была уверена, что не сделала ничего; противозаконного, почти ничего... Молодой полицейский, который привез ее, прислонился к двери и курил сигарету с безразличным видом. Было бы лучше, если бы ее встряхнули, чтобы она могла закричать и разрядить нервы, но это молчание... Горло у неё сжало. Ей было страшно.
— Имя?
Грузный человек едва прошептал этот вопрос, и она поняла сразу, что он обращался к ней. Тем же тоном, бесстрастно он повторил:
— Имя?
Она
— Дора Карпентер.
— Адрес?
— Палтинейс-стрит, 75.
— Профессия?
Она поколебалась, смущенная направленным на неё взглядом.
— Фотомодель.
Он изучал ее взглядом: платье, пальто, шляпу, перчатки, сумку. Она догадалась, о чем он думал, и быстро прибавила:
— У меня есть друг.
— Один?
Она покраснела, но вывернулась:
— Бывает, я их меняю.
— Конечно... Возраст?
— Двадцать три года.
В общем, у неё был храбрый вид. Должно быть, целый ряд поражений, неудач, глупостей привели ее к этой печальной профессии. Глядя на неё, Толстяк Морган думал, что у него могла быть дочь такого же возраста, и в нем поднимался гнев против общества, которое он защищал и которое было не способно защитить двадцатилетних девчонок от того, что они были вынуждены выходить на панель. Ей же показалось, что толстяк был недоволен. Она отважилась на старую песенку:
— Мне не повезло...
И это, конечно, было правдой. Филлис тоже не повезло. Они вообразили, что можно выбраться из этой гнусной жизни, не поработав, не попотев, единственно благодаря тому, что они не уродины и хорошо сложены, и вдруг в один прекрасный вечер их находят в грязной комнате прирезанными, как животных. Но как им объяснишь? Они не поймут того, чего не поняли многие поколения сумасшедших девиц, живших до них!
— Вы знаете Филлис Балеброк?
— Это моя лучшая подруга!
— Когда вы ее видели в последний раз?
Странно, но ей задавали этот вопрос. Наверное, Филлис попала в передрягу. Дора не хотела усугублять дело, но с другой стороны...
— Когда вы ее видели в последний раз?
— Вчера, около шести часов.
Ей снова стало очень страшно. Она чувствовала, что невидимая сеть вот-вот опутает ее.
— Она ни о чем не беспокоилась?
— Беспокоилась? О, нет! Скорее, напротив!
— Объясните!
— Она показала мне стопку денег... Думаю, там было фунтов сто.
— Откуда у неё были эти деньги?
— Один мужчина... Она мне сказала, что мужчины так глупы, что у них можно выудить столько денег, сколько захочешь, если хорошенько взяться за дело.
— Она ошибалась.
Дора никак не понимала, к чему вели все эти вопросы. Может быть, этот тип, который дал Филлис монеты, донес на неё? Да, но в этом случае ими занимались бы не в Скотланд-Ярде. Мисс Карпентер была не очень сведуща, но все же знала, что Скотланд-Ярд занимается только серьезными делами. Что же Филлис могла натворить?
— Она вам не сказала имя этого великодушного благотворителя?
— Нет... Я и не спрашивала!
— Почему же? Сто фунтов — это сумма, верно?
Сто фунтов, это, конечно, сумма! У Доры никогда не было такого богатства, и она вспомнила, как у неё защемило сердце, когда она увидела столько денег в руках подруги. Ей так не везло! Но она не осмелилась попросить у Филлис немного. Так не делается, впрочем, Филлис — она была уверена в этом — не оставила бы ее в беде.
— Так почему же вы ее ни о чем не спросили?