Убийство в «Зеленой мельнице»
Шрифт:
— Вик, нельзя ли помедленнее, я не поспеваю! — крикнула она в приступе паники, когда конь скрылся за поворотом.
И услышала, как Вик велел ему остановиться.
— Идите сюда, вперед, и хватайтесь за уздечку, — скомандовал Вик. Уже сам звук человеческого голоса принес Фрине облегчение. — Это непросто, а вот через эти заросли и впрямь тяжело пробираться. Не торопитесь, обойдите Счастливчика вот здесь. Он не лягается.
Фрина ухватилась за ветку дерева, окатив себя ледяным душем. Она фыркнула, выругалась и ощупью нашла лошадиный круп. Между конем и краем тропы места оставалось совсем немного, однако ей удалось протиснуться. Животное приветливо засопело, когда она взялась за уздечку.
— Мы уже прошли половину пути, — сообщил Вик, указывая на привязанный к нижней ветке красный носок. — Это моя метка. Сейчас мы немного свернем, а потом снова
Уверенность вернулась к Фрине, когда она уцепилась за живое существо, которое к тому же, похоже, точно знало, что ему делать. Заросли стали гуще, тропинка не столько спускалась по склону, сколько петляла, и у Фрины было время заметить перемены в растительном мире. Стало больше мимозы — уже почти отцветшей, но все еще золотившейся; в оливково-зеленых листьях эвкалиптов застряли ленты тумана. Разноцветная кора казалась раскрашенной; в одном из стволов Фрина заметила круглую глубокую отметину.
— Здесь жили аборигены? — удивилась она.
— Они не жили здесь, они сюда приходили. Каждый год с ноября по январь брабиралунги и яматанги — это племена курнаи — были здесь.
— Приходили? Но зачем? — удивилась Фрина. — Наверняка охотиться лучше в низинах, да и как они переносили такой холод?
— Октябрь в этих краях непредсказуем. Обычно бывает тепло, однако в один миг погода может испортиться. А в ноябре приходит лето, а с ним и бабочки богонг.
— Какие бабочки?
— Богонг. Agrotis Infusa, если быть точным. — Сдержанная, культурная манера речи, усвоенная Виком еще в школе, так и не покинула его и довольно странно звучала в девственном лесу. — Это бурые бабочки, которые на лето погружаются в спячку в здешних пещерах. Этих бабочек тут миллионы. Племена аборигенов поднимались сюда, чтобы ловить их и есть. Отметина, которую вы видели, осталась оттого, что кто-то из туземцев вырезал куламон — плошку такую. Однако надолго племена тут не задерживались. Это случалось в моменты перемирий, обычно племена не слишком ладили между собой. Не то что сейчас. Мак!
Фрина прижалась к коню, не выпуская из рук уздечку, и пес промчался мимо, чуть не сбив ее с ног, на которых она и так едва держалась. Тропа казалась бесконечной. Из-за тумана было не разглядеть, что там впереди; Фрина решила, что оно и к лучшему.
Наконец склон стал более пологим. Мисс Фишер отпустила ремень, и конь уверенно вывел ее через дебри на прогалину, о существовании которой мгновение назад она и предположить не могла.
Это была ровная площадка метров сорок в длину и пятьдесят в ширину — уступ на склоне горы, откуда несколько миллионов лет назад рухнула громадная каменная глыба. На поляне, где явно ощущались следы обитания, росла мягкая серебристая трава. Там, где из скалы бил ключ, очевидно, и давший название этому местечку — Родники Макалистер, был пристроен деревянный короб. Конюшня и дом с пристроенным к нему сарайчиком вжимались в склон. Они были сложены из бревен, обшиты досками внакрой и покрыты аккуратно нарезанной дранкой. Поперек каждой крыши лежали по два бревна, закрепленные стропами и прижатые массивными камнями. Что-то швейцарско-альпийское было в этом местечке, и выглядело оно чрезвычайно гостеприимно.
— Заходите, — пригласил отшельник, толкнув крепкую деревянную дверь.
Переступив порог, Фрина оказалась в просторной комнате. Она подошла к очагу и обессиленно опустилась перед ним, вдруг осознав, что страшно замерзла.
Вик развел огонь из узловатых сучьев, растения, которое он называл «шерстяной ствол» [50] ; и вот уже языки пламени устремились в сложенный из камня дымоход, изрыгая жар, словно огнедышащий дракон. Вик наполнил чайник, подвешенный над огнем при помощи массивной цепи и толстого почерневшего крюка, и вышел, чтобы почистить и распрячь Счастливчика. Фрина постепенно оттаивала. Как только к ее ногам вернулась чувствительность, она решила осмотреться.
50
Имеется в виду распространенный в этих местах эвкалипт пепельный с волокнистой красно-коричневой корой.
Значит, вот как выглядит воспетая народом старая хижина [51] . Интересно. Очевидно, это роскошный ее вариант. Прежде всего здесь
51
Фрина вспомнила популярную в Австралии фольклорную песню «Старая хижина», где в шутливой манере повествуется о тяготах жизни в буше.
52
Хауитт, Альфред Уильям (1830–1908) — английский этнограф-австраловед, колониальный чиновник в Австралии; автор ряда работ об австралийских племенах.
53
Бакен, Джон (иногда ошибочно: Бучан) (1875–1940) — шотландский дипломат, адвокат, журналист, историк и писатель. Самый известный его роман — шпионский детектив «Тридцать девять ступеней» (1915) — был экранизирован Альфредом Хичкоком.
На стене висели топор, метла из тонких прутиков и всевозможные кроличьи силки; из чурбака торчало несколько разделочных ножей.
Фрина села в кресло, вырезанное из колоды и двух толстых ветвей камедного дерева и застеленное отлично выделанными кроличьими шкурками. Свет в комнату проникал сквозь два окна с закатанными шторами и ставнями. С потолка на цепи свисала керосиновая лампа. В комнате было чисто прибрано и пахло свежей сосной.
Очаг Вик сложил из серого вулканического камня, выбрав подходящие по форме и размеру образцы и склеив их глиной. На вид сооружение казалось довольно прочным.
Фрина вдруг поняла, что ее руки уже настолько отогрелись, что можно снять перчатки. За этим занятием и застал ее Вик, принесший в дом саквояж, корзину и мешок.
— Помогите мне, пожалуйста, — попросила она. — А то пальцы не слушаются.
Вик опустился на колени и осторожно стянул насквозь промокшие перчатки, при этом вывернув их наизнанку. Пальцы Фрины все еще были синеватыми от холода.
— Надо согреть, — сказал он, и руки Фрины утонули в его теплых ладонях. — А что с ногами?
Фрина позволила Вику расстегнуть и снять с нее сапоги и обе пары носков (шелковые и шерстяные). Он растер ей ступни, возвращая их к жизни.
— Наверное, в небе очень холодно, — предположил он, опуская одну ее ногу и беря в руки другую. — И что, всегда так?
— Вовсе нет. Если только не взбредает в голову идиотская мысль перелететь через гору в ледяном тумане. По сравнению с сегодняшним все предыдущие морозы кажутся приятной прохладой.
— Я принес весь ваш багаж. Достать вам что-нибудь оттуда? А вы пока сидите, грейтесь.
— Нюхательную соль? Нет, мне и так хорошо, я согреваюсь. А вот чашка чая была бы очень кстати. Скажите, Вик, а зачем вы сделали два? — Фрина указала на второе массивное кресло.
— Ну, на случай гостей. Я же за сезон много народу вижу. Даже сюда ко мне доходит большая часть новостей, я заказываю в Мельбурне книги, а в Толботвилле — еду и всякие другие товары. Иногда погонщики скота заходят поговорить, а как-то раз трое из них попали в такой буран, какого я в жизни не видел. Мы потом три дня конюшню откопать не могли. Хорошо, у меня запасов было вдоволь, а то погибли бы. А-а, вот и чайник. Я только собаку накормлю, и вы получите свой чай, мисс… э-э… Фрина.