Украденная магия
Шрифт:
С тех пор самые состоятельные дамы и господа от Эль-Антеамона до Клюкеса щеголяли в мерцающих, звездно-синих шелках немыслимой красоты. Это был знак богатства и престижа, щедро оплаченный золотом. А золото изменило жизнь долины до неузнаваемости.
Отношения с соседями-людьми потеплели – сереброликие научились время от времени, сделав над собой усилие, смотреть собратьев по разуму как на почти равных. То есть стоящих не на тысячу, а всего на десяток-другой ступенек ниже на Вселенской лестнице народов, которая, по мнению фей, непременно где-то существовала и служила им чем-то вроде объекта религиозного поклонения.
Нежные создания жили почти так
Как многое еще приходилось терпеть возвышенному народу! Например, присутствие тех, кто трудится в поте лица, пренебрегая чистотой ногтей, каждодневными цветочными ваннами и утонченными развлечениями, то есть жалких, ни на грош не одухотворенных ничтожеств, годных лишь прислуживать. В саму долину, разумеется, этот сброд не пускали, но в гостинице для торговцев, построенной в поселке неподалеку, без работяг было не обойтись. На двух заставах и вовсе царил ужас – там обосновались команды регулярно сменяющихся убийц. Вообще-то солдаты Альмантена ни разу никого на этом месте службы не убили, но они ведь пошли в армию, так? Взяли в руки оружие? Значит, в любой момент готовы прикончить кого-нибудь, звероподобные изверги, не осознающие великой ценности жизни, пожирающие мясо и способные даже срубить древо на дрова!
Но поскольку наемные работники, солдаты и приезжие торговцы стали залогом процветания долины, феи смирились с их присутствием в самом прекрасном месте на земле. Всем приезжим полагалось помнить о великой жертве хозяев и вести себя подобающе.
Слушая эту невероятную историю, Настя поняла, почему Арман так надеялся свернуть в обход. Кажется, впереди их ждало столько всего одухотворенного, возвышенного и прекрасного, что сыщицу начинало тошнить заранее.
Чикитики полетела на разведку. Ни засады, ни подозрительных личностей впереди не обнаружилось, долина и ее окрестности были истинным оазисом спокойствия. Только удивительно – эти земли потому и считались тихими, что охранялись лучше других, но на заставе сирена никого не заметила. Будто солдаты самовольно отлучились с поста в неизвестном направлении или сообща засели в подвале.
Когда аккуратный белый домик местного КПП стал видим из-за поворота, Дорлан осторожно пощупал строение магией, но не нашел ни следа людей. Вернее, следов присутствия было много – в лучшем случае позавчерашних. Отсутствие стражи подтвердилось, когда дом осмотрели вблизи. Чики сделала в небе последний круг и вернулась с восторженным возгласом:
– Это невероятно!
Скалы расступились, дорога устремилась вниз, туда, где на ветру колыхалось море синих цветов. Словно разлитую по земле синеву вечернего неба кое-где пересекали розовые, красные, желтые полосы других цветов, для обозначения границы полей или просто для красоты. Вдали, среди деревьев, блестели пруды, каналы с мостиками и коваными оградами, виднелись белые островерхие башенки домов, больше похожих на маленькие, снежно-узорчатые дворцы. А со всех сторон этот лучезарный оазис окружали горные вершины.
Несколько местных жителей такой совершенной красоты, до которой даже эльфам как до Марса на велосипеде, отвлеклись от колдовства над цветами и уставились на пришельцев. Арман изысканно поклонился, остальные тоже изобразили кто что мог по части вежливых приветствий. Феи смерили незваных гостей безразличным взглядом одинаковых сапфировых очей и снова занялись делом. Только солнце играло на серебристой пыльце, сиявшей у каждого над глазами, от темных ресниц до бровей.
Никакой суеты, только покой и приятный, изысканный труд. Феи, грациозно занятые полевыми работами, негромко напевали хором, голосами не уступая оперной массовке Большого театра.
В середине долины, где стояла деревня, к путешественникам вышли представители местной власти. Кто-то вроде старосты, или мэра, или как там у сереброликих называется председатель их цветоводческого хозяйства.
Немолодой фей, чей возраст выдавала только скорбная мудрость веков в глазах и такое же бездонное осознание собственного превосходства, заговорил с Арманом. Два фея помоложе придерживали, как шлейф, длинный серебристый плащ старосты. На остальных совершенные существа смотрели так, будто пришельцы были стеклянные.
– Нам велят убираться в гостиницу. Для этого надо пройти, не сворачивая, всю долину и выйти через Южное ущелье, – тихо передавал разговор Дорлан, чуть приколдовав для слышимости, – В деревне все прекрасно, нас благодарят за интерес. Нет, все спокойно, ничего тревожного. В нашей помощи не нуждаются. Где стража с заставы? Отпросились на отдых в людской поселок, что возле гостиницы, предаются своим жалким забавам.
Арман раскланялся и вернулся к попутчикам:– Идите прямо по дороге, после южной заставы есть гостиница. Я догоню, попробую все же узнать…
Отважный поступок эльфа – попытку выспросить что-то у неразговорчивого фея – Настя не оценила. Не стоило метать бисер перед самодовольными типами, которые каждого, кто не похож на них, обвиняют во всех пороках и преступлениях от незаконной порубки леса до массовых убийств. Иногда у эльфа просыпалась просто неудержимая тяга к переговорам. Не дожидаясь попутчиков, девушка отправилась в сторону гостиницы.
Дивный пейзаж вокруг уже не восхищал. Красоту полей и рощ здорово портил паршивый нрав их обитателей, словно капля яда растворилась в кристально чистом воздухе. У очередного мостика над ручьем Настя засмотрелась на земляничную поляну. Среди зеленых листочков пестрели белые цветы и спелые красные ягоды, чистые, не покрытые пылью, как у любой дороги в ее мире. Что ж, нет на свете совершенства. Кому – дорожная пыль, кому – сволочные феи.
Чуть дальше, за кустами, виднелось нечто гораздо более интересное. Настолько неподходящее для этого места, что сыщица не удержалась – честно постаралась не истоптать землянику и раздвинула густые ветви.
Предмет, который привлек ее внимание, оказался всего лишь парой сапог. Если слова "всего лишь" уместно использовать по отношению к обуви из дорогой кожи, покрытой тонким узором. Но сапоги лежали не пустыми. Тело обутого в них владельца просто не было видно с дороги. Шитье на одежде мужчины мерцало в солнечных бликах, волосы отливали звездным серебром, разметавшись по сырой земле. Безукоризненно прекрасные черты лица и устремленный в небо взгляд серых глаз хранили оцепенелое изумление. Настя отлично помнила этого парня – перед ней лежал один из ухтиамарских эльфов. Мертвый, поскольку здоровенная дыра в груди обычно плохо совместима с жизнью.