Уловки любви
Шрифт:
Но новости не приходили.
— Почему это длится так чертовски долго? — воскликнул он и решительно зашагал обратно в кабинет. — Прошло уже двенадцать часов! Так долго никогда не было, никогда!
— Терпение, Веджвуд, — сказал Болдуин, нервно тасуя карты, в которые они играли ночью.
Кармоди встал со стула, поднял руки и потянулся.
— Да, иногда это длится дольше. Помнишь моего первенца? Я думал, он вообще никогда не появится на свет.
— У нас так было со вторым, — вставил Эдлидж. Он бесцельно передвинул чашку с одной стороны стола на другую. — Я думал, что потеряю рассудок раньше, чем все это кончится.
— Ну,
— Кто куда девался?
— Твой рассудок.
Все засмеялись, но это был не тот веселый добродушный смех, каким они смеялись в начале вечера. Теперь они смеялись с опаской, в их кажущейся внешней беззаботности сквозила настороженность. Все знали, что роды продолжаются уже слишком долго, и вот уже несколько часов никто не спускался сверху их навестить или сообщить хоть какие-то новости. Напряжение висело в комнате, словно черная пелена. Винсент видел на лице Веджвуда тревогу, видел, что его черты заострились, глаза ввалились, взгляд помрачнел. Винсент понимал, что это признаки мучительного страха, он тоже его чувствовал. От страха он не мог нормально дышать.
Веджвуд, прислонившийся к камину, резко выпрямился.
— Я больше не могу ждать! — прорычал он. — Я сам пойду наверх и узнаю, почему это длится так долго!
Он решительно пошел через комнату и уже подходил к двери, когда в кабинет вошли Грейс и ее сестры, леди Джоселин и леди Фрэнсин. Все три выглядели изможденными, с покрасневшими глазами, с раскрасневшимися щеками, но выражение их лиц было непроницаемым. Веджвуд застыл в напряжении. Винсент шагнул ближе, чтобы поддержать его, если понадобится.
— Это были трудные роды, — сказала Грейс, — но с Каролиной все в порядке. У вас появилась дочь, милорд. — Грейс смахнула со щеки слезу. — Прекрасная здоровая дочь.
Винсент услышал, как Веджвуд вскрикнул от облегчения. Потом он бросился к двери. Лишь задержавшись, чтобы чмокнуть в щеки трех сестер его жены, он вылетел из кабинета, побежал через холл и помчался вверх по лестнице.
Винсент не мог шелохнуться. Он застыл на месте, как будто его ступни приклеились к полу. В голове у него шумела кровь, сердце в груди гулко ухало, и он испытывал неимоверное облегчение. Он посмотрел на Грейс, она вдруг показалась ему очень маленькой и хрупкой. По выражению ее лица он понял, что то, что ей пришлось перенести, помогая сестре в родах, отняло у нее все силы. Пережитое испытание оказалось таким тяжелым для ее нервов, что она была на грани срыва. Он сделал шаг вперед и поднял руки. Она побежала к нему, он обнял ее и прижал к себе. Ее била сильная дрожь, по ее щекам лились слезы. Винсент прижимал ее к себе и не мешал ей плакать: пусть со слезами выльются все ее страхи и придет облегчение. Две ее сестры, которые пришли вместе с ней, делали то же самое. А трое мужчин, чьи жены не спустились вниз, уже вышли из комнаты и ушли наверх.
Винсент обнимал и успокаивал Грейс. Когда он решил, что она достаточно успокоилась, он вышел вместе с ней на террасу, не выпуская ее из объятий.
— Я думала, мы ее потеряем, — проговорила Грейс, содрогнувшись. — Ребенок неправильно повернулся, и что бы мы ни делали, ничего не помогало.
Винсент не мог себя заставить сказать хоть что-нибудь, какие-то слова ободрения, которые — он знал — ей было необходимо услышать. Все, что он мог, — это обнимать ее и мысленно повторять себе, что в опасности была не Грейс. Когда придет ее время, все будет по-другому.
Его сердце билось сильно и часто, он пытался замедлить его усилием воли, но не мог. Его душила паника, он пытался от нее избавиться, но не мог и этого. Все было слишком реально. Он не хотел думать о том, что может потерять Грейс. Только не Грейс! Эту потерю он не переживет. Она стала ему так дорога, что он не мог даже помыслить о своем будущем без нее. Он знал, что даже…
— Винсент. Винсент!
Голос Грейс вытащил его из черной дыры, в которую он провалился, из кошмарной трясины, которая угрожала его затянуть.
— Посмотри на меня! У меня будет не так, как у Каролины. Я здорова. И малыш здоров.
— Она тоже была здорова!
— Да, но я тебе обещала, что со мной ничего не случится. И так и будет. Не сомневайся во мне.
Но как она может знать, что с ней будет не так, как с Каролиной? Как она может просить его не сомневаться, что она переживет рождение ребенка, если они оба знают, что риск всегда есть?
Винсент держал ее в объятиях и смотрел в глаза, видел ее искренний взгляд. Потом он опустил голову и впился в ее губы жадным поцелуем. Никогда еще он не целовал ее с таким отчаянием. Он целовал ее снова и снова и не мог даже приблизиться к тому, чтобы насытиться. И Грейс отвечала на каждый его поцелуй так, как если бы чувствовала то же самое. Как если бы отчаянно желала его успокоить. Но семена сомнения и страха уже были посеяны, и Винсент знал: что бы Грейс ни говорила, что бы ни делала, они не исчезнут.
Глава 19
Грейс расхаживала по всему первому этажу: по периметру холла, мимо открытой лестницы с одной стороны от комнаты, вдоль по короткому коридору в музыкальную комнату, потом в библиотеку, через соединяющую их дверь, пересекала еще один коридор, выходила в столовую, потом шла по широкому коридору, который вел обратно в холл, проходила мимо другой открытой лестницы в противоположной стороне холла. Когда она доходила до середины комнаты, один из лакеев быстро приносил кресло, чтобы она могла сесть и немного отдохнуть, прежде чем снова примется расхаживать по всему этажу.
Кресло стояло в центре холла, обращенное ко входу, чтобы когда Винсент войдет в парадную дверь, Грейс бы увидела его в ту же минуту. А повторяющиеся прогулки по дому должны были успокоить ее нервы и остудить гнев до его прихода. Но это не сработало. Сейчас Грейс была в такой же ярости на Винсента, как час назад, когда от нее ушли Джози, Фрэнси и Сара. Сестры рассказали Грейс новость, которую, как они думали, она уже знала — они были уверены, что муж ей об этом расскажет.
Как он посмел!
Как он посмел!!!
Грейс вскочила с кресла и снова пошла по своему маршруту.
К ней подошел Карвер.
— Возможно, ваша светлость желает немного отдохнуть в музыкальной комнате, — сказал он. Грейс никогда еще не видела его в таком замешательстве. — Может быть, хорошая чашка чая поможет…
— Нет, Карвер. Чашка чая мне не поможет. Поможет только голова его светлости на блюде.
— Д-да, ваша светлость, — заикаясь, пробормотал Карвер и попятился с такой скоростью, какой Грейс от него даже не ожидала.