Улыбайлики. Жизнеутверждающая книга прожженого циника
Шрифт:
Толпа загоготала мне в спину, не понимая, что смеется уже над собой.
И развязка началась быстрее, чем я мог предположить.
Через пять минут неприметный человек в штатском вышел из райкома и, продравшись сквозь толпу, вошел в театр.
Еще через пять минут из дверей театра пулей выскочил директор и, с крайне испуганным видом, стал умолять толпу разойтись, уверяя, что ничего тут смешного нет.
Толпа, хохоча, отвечала, что, наоборот, всё очень смешно, и не расходилась.
И чем
Однако еще через десять минут подъехали два «воронка», набитые милиционерами, которые стали яростно толпу разгонять.
Это оказалось непростым делом, ибо жизнь в городе была скучна, и трудящимся было непонятно, почему их лишают Дня смеха.
Не прошло и пары минут, как начались взаимные толкания, послышались возгласы: «А ну, не тронь!» – и по земле покатилась милицейская фуражка.
Дальше все было как по накатанному, ибо мой ангел, видимо, решил развлечь меня по полной.
Замахали дубинки, громко затрещала одежда, посыпались чьи-то зубы.
Милиция пальнула в воздух.
Осознав, что дело серьезное, толпа бросилась врассыпную, но ее хватали и валили на асфальт.
Через полчаса «воронки», набитые матерящимися гражданами, желавшими посмеяться, разъехались, и площадь опустела.
Лишь два милиционера стояли перед моим «Запорожцем», как почетный караул перед Мавзолеем.
Еще через пару минут из дверей театра вышел директор в сопровождении человека в штатском и, перейдя дорогу, скрылся в дверях райкома.
Еще через десять минут директор выскочил оттуда как ошпаренный и, спотыкаясь, вбежал в театр.
И, наконец, через десять минут все восемь шутников, с траурными лицами приговоренных, сопровождаемые пинками директора, бережно подняли мой «Запорожец» и поставили его на дорогу.
Я подошел к моему зеленому чуду и тщательно проверил, нет ли на нем царапин. Царапин не было.
Перед тем как зайти в дверь театра, я бросил взгляд на окно райкома.
Главный человек в черном одиноко стоял за высоким стеклом. Мы смотрели друг на друга – режиссер театра и секретарь райкома партии. В жизни мы вряд ли нашли бы общую тему для разговора, но сейчас нас объединил праздник – 1-е апреля, День смеха.
И каждый из нас развлекся в этот день, правда, на свой манер.
Внезапно лицо человека за стеклом исказила кривая улыбка.
Я уверен, что улыбался не он – улыбался мой ангел, который на какой-то час вселился в него.
Сквозь это иссушенное идеологией партийное лицо мой добрый ангел посылал мне привет!..
Вот и все.
Я был отмщён, не пошевелив пальцем.
Больше надо мной в театре не шутили.
Вернее, шутили, но это были остроумные розыгрыши от друзей-актеров,
Ведь именно для подобных шуток, как мне кажется, и существует 1-е апреля.
Ну, а что касается героев этого рассказа, то им было не до смеха.
Юморного директора театра уволили, он чуть не вылетел из партии. Уволили и шутников-амбалов, которые таскали мой «Запорожец».
И я ничем не мог им помочь, хотя, как ни странно, ходил по начальству и просил за них.
Они были монтировщиками сцены, и без них мой спектакль не мог обойтись. Я пояснял, что они пошутили, но новое начальство не понимало юмора.
Начальство было скучным, как и город, где все это происходило.
Остерегайтесь скучных городов!..
СЕГОДНЯ МНОГИЕ НАЗЫВАЮТ ТЕЛЕВИДЕНИЕ «ЗОМБОЯЩИКОМ» – ВИДИМО, ЭТО СПРАВЕДЛИВО.
ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, СЕГОДНЯ, КОГДА Я СМОТРЮ НА ЭКРАН, ТО НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ, КАКУЮ БЫ ПЕРЕДАЧУ МОГ ВЕСТИ, ХОТЯ ИЗВЕСТНЫХ ТЕЛЕПРОЕКТОВ У МЕНЯ БЫЛО ПРЕДОСТАТОЧНО:
БОМОНД,
БОЛЬШОЕ ВРЕМЕЧКО,
ИГРЫ ГЛАДИАТОРОВ,
ДЕТЕКТИВ-ШОУ.
Я СЧАСТЛИВЫЙ ЧЕЛОВЕКЕ – У МЕНЯ НИКОГДА НЕ БЫЛО ТЕЛЕВИЗИОННОЙ ЗАВИСИМОСТИ, ПОТОМУ ЧТО Я ВСЕГДА ОТНОСИЛСЯ К ТЕЛЕВИДЕНИЮ С БОЛЬШИМ ЮМОРОМ.
ДОКАЗАТЬ ЭТО ЛЕГКО – ДОСТАТОЧНО ПЕРЕВЕРНУТЬ СТРАНИЦУ И ПРОЧИТАТЬ ТРИ МОИХ ТЕЛЕВИЗИОННЫХ РАССКАЗА.
Борьба с удавом
Телефонный звонок раздается ровно в восемь.
– Боже, ты спишь?! – Это Елена, редактор.
– Нет, – тщательно выговариваю я, но ответ тонет в предательском зевке.
– Боже мой, ты все-таки спишь!.. Матвей, это без-ответственно!
Моя редактор – крайне ответственный человек. Кроме этого, она очень эмоциональна и импульсивна, а у таких людей свое специфическое восприятие мира. Если я, например, ехал сегодня в метро и мне наступили на ногу, то это значит не более того, что я ехал в метро.
Для Елены иначе.
– Боже мой, ты представляешь, я ехала сегодня в метро! Кошмар, мне отдавили все ноги!
– Все шестнадцать? – я пытаюсь шутить, но наталкиваюсь на ледяную стену.
– Молодой человек, если вы видите в редакторе исключительно какую-то сороконожку, то ваш «Бомонд» вполне обойдется без меня!..
Она отличный редактор, тонкий знаток литературы, профессиональный театровед. Без нее трудно обойтись. Особенно если учесть, что она всегда помнит, кто и что говорил. Этот ее дар наиболее ярко проявляется у телевизора, когда выступает кто-то из политиков.