Умереть в Сан-Франциско
Шрифт:
– Но, капитан…
– Подождите, я ещё не договорил.
– Тауэр поднял второй палец и разгневанно продолжал: - Во-вторых, через пять минут после истерики Кларка мне звонит судья Йоргенсен, что если мы собираемся заниматься дорожными происшествиями, то хотя бы предупреждали, и что мы наверное считаем, что у городского суда нет других дел, кроме как по два раза разбирать такие идиотские дела. И добавил, что на этот раз ради дружбы с Меркелем разрешил отсрочку, но если мы будем надоедать ему в пятницу, то он нам всем устроит сладкую жизнь. А я не имею представления, о чем он, хотя и начинаю испытывать определенные подозрения.
Прищурившись, он помолчал, ожидая, что Риардон опять прервет его, но лейтенант молчал. Капитан кивнул и поднял третий палец.
– Тогда я звоню Меркелю, и он мне говорит, что все это проделки моего лейтенанта Риардона, о чем я и без него знаю. Только Меркель понятия не имеет, почему лейтенант Риардон попросил об отсрочке дела.
Риардон все ещё молчал. Капитан Тауэр положил руки на стол и грозно взглянул на него.
– Ну, я жду!
– Чего?
Тауэр снова сжал кулак, но на это раз так стукнул им по столу, что подпрыгнула пепельница.
– Не валяйте дурака, лейтенант! Я хочу знать, что происходит! Прежде всего объясните, почему вы не исполняете приказы! Вы упомянули о деле Кука. Никакого дела Кука не существует. Есть только дело о наезде. Он шагнул с тротуара под машину и погиб. А у того бедняги, который его задавил, хватает неприятностей и без вашего преследования. И я могу только надеяться, что этой авантюрой вы не пытаетесь оправдать свой вчерашний уход с совещания, ибо тогда вам конец. Рапорт Уилкинса я прочел. Получив свое от судьи Йоргенсена, я позвонил Уилкинсу домой и он мне все повторил ещё раз. А Меркель мне объяснил, что если бы бедняга Крокер не сглупил и взял с собой в суд адвоката, он ушел бы с этого слушания полностью оправданным, даже не ушел, а уехал на своем чертовом "бьюике" - иначе его адвокат тут же устроил бы пресс-конференцию, и этого нам бы руководство не простило.
Он грозно взглянул через стол.
– Что вы задумали, лейтенант? Хотите подложить свинью всему отделу?
У Риардона набухли желваки на скулах и сузились глаза, но он сумел сохранить самообладание. Он понял, что лучшей защитой будет нападение, и теперь решил, что пора. Капитан был не в настроении слушать оправдания. Значит единственное спасение - не дать ему опомниться.
– Вы хотите знать, почему я все сделал? Отвечу вам одним словом: убийство!
– Убийство?
– Да, сэр! Речь идет об убийстве, а это в нашей компетенции. Ральф Крокер намеренно совершил наезд на Боба Кука и задавил его. Это не было несчастным случаем. И я это докажу.
Капитан Тауэр некоторое время молча смотрел на него. Откинулся на спинку, вынул из кармана трубку, сунул её в рот, но не закурил. Когда заговорил, голос его был подозрительно спокоен.
– Лейтенант, вы знаете об этом деле что-то не упомянутое в донесении?
– Ни в коем случае, сэр. Но я убежден, что Кук был преднамеренно убит.
– Вы в этом убеждены? А нет ли у вас каких-нибудь доказательств? Хоть каких-нибудь?
– Нет, сэр.
Тауэр спокойно, почти по-отцовски наблюдал за ним.
– Ну что же, это прямое и честное заявление. Может быть, у вас есть какая-нибудь информация - о доказательствах я уже и не спрашиваю - что Кук и Крокер когда-нибудь раньше встречались или знали друг друга?
– Нет, сэр.
– Риардон спокойно смотрел на своего начальника.
– Подруга Кука никогда до того о Крокере не слышала и никогда его не видела. И утверждает, что Кук при ней никогда о нем не вспоминал. Насколько нам известно, Крокер всегда жил на материке, а Кук постоянно служил на море. И жил в Гонолулу.
– Ага… И вы все-таки уверены, что это было убийство. Тогда скажите мне по крайней мере, - благодушно продолжал Тауэр, - почему бы кто-то пожелал нарваться на неприятности и убить совершенно чужого ему человека? Может вы думаете, что Крокер - маньяк-убийца? Думаете, что этот тип убивает первых встречных для развлечения?
– Нет, сэр. Думаю, что это убийство он предварительно тщательно спланировал.
– Но не знаете, почему.
– Нет, сэр, не знаю. Пока.
– Риардон наклонился вперед и попытался объяснить капитану то, что ещё не сумел доказать даже себе.
– Просто я это чувствую, так бы я сказал. Не считаю интуицию чем-то сверхъестественным, и не верю в то, что люди называют ясновидением. Думаю, что интуиция - это наше собственное подсознание, которое пытается напомнить нам нечто, что мы забыли.
– А что вы забыли?
Лейтенант невесело усмехнулся.
– Именно то, что не могу вспомнить.
На несколько секунд повисла тшина. Капитан Тауэр отложил трубку.
– Вы здоровы, Джим?
– Я прекрасно себя чувствую, сэр.
– А я не уверен.
Тауэр побарабанил толстыми пальцами по крышке стола, ни на миг не спуская глаз с собеседника. Когда наконец он нарушил молание, то похоже было, что решение принял вопреки собственному желанию.
– Советую, Джим, взять неделю отдыха. Вам он крайне необходим, и я не буду вычитать её из нормального отпуска. Назовем это отпуском по состоянию здоровья. Заберите Джейн и поезжайте с ней в Йосемитскую долину, или проиграйте какие-нибудь гроши в Лас-Вегасе или Рено, или просто поезжайте в Кармел и полежите на пляже. Что вы на это скажете?
Риардон спокойно улыбнулся.
– Сэр, я хоу вам кое-что сказать, точнее предложить. Вместо недели дайте мне два дня - только до заседания городского суда в пятницу. Можете считать это отпуском без содержания или ещё как вам будет угодно, мне все равно. Я думаю, что прав. Прошу только, чтобы Дондеро мог работать со мной.
– На мгновение он задумался.
– И ещё Стэн Лундал, если понадобится.
Капитан Тауэр ошеломленно уставился на него. Потом повернул кресло к окну, как будто давно не любовался заливом, хотя в действительности вряд ли что видел в этот момент. Повернулся обратно, ещё секунду хмуро размышлял, потом поднял голову.
– Насколько я понимаю, Джим, есть только один способ избавить вас от этого дела - оставить в покое и дать вылечиться собственным методом. Справедливости ради надо признать, что со времени прихода в наш отдел вы допустили чертовски мало ошибок, но чувствую, что эта может быть на редкость крупной. Наверное я схожу с ума, соглашаясь с вами, но делайте что хотите.
Черные глаза капитана холодно изучали Риардона.
– Если вдруг окажется, что ваше предчувствие было ошибочным - а все говорит именно об этом, по крайней мере я не вижу ничего, говорящего в вашу пользу - то, как вы понимаете, на ковре у шефа окажусь я. Не вы. Тем более после этого разговора. Об этом вы подумали?