Ураган
Шрифт:
Когда Иди вернулась в гостиную, Кусака напряженно вглядывался в экран телевизора.
– Шлюх показывают, – сообщил он.
– Повезло тебе.
Иди чувствовала, что тело ее липкое от пота. Ураган разрушил детально продуманную Тони Торресом систему кондиционирования. Но если бы даже она и работала, то холод не смог бы держаться в доме, в котором не было дверей, оконных стекол и крыши. Иди прошла в спальню и сменила свое платье на дорогие белые льняные шорты и бежевый пуловер с короткими рукавами, принадлежащие миссис Торрес. Она бы ужасно опечалилась, если бы позаимствованная одежда не подошла ей, но, слава Богу, миссис Торрес была крупнее Иди всего на три размера. А это обеспечивало прекрасную вентиляцию в условиях тропической влажности, да и мешковатость не казалась такой уж непривлекательной.
Иди оценивала свой новый наряд, стоя перед зеркалом, когда зазвонил телефон. Кусака заорал, чтобы она взяла гребаную трубку!
Хотя Иди и не верила в предчувствия, на этот раз она испытала сильную тревогу, и, как оказалось, не напрасно. Когда она сняла трубку, телефонистка междугородней станции спросила, будет ли она говорить в кредит с «Нерией из Мемфиса».
Мемфис! Эта сучка едет на юг.
– Я не знаю никого по имени Нерия, – ответила Иди, стараясь говорить как можно спокойнее.
– Это номер 305-443-1676?
– Я точно не знаю. Послушайте, я здесь не живу... просто проходила мимо дома и услышала телефонный звонок.
– Мадам, прошу вас...
– Да вы разве не знаете, что у нас здесь пронесся страшный ураган!
В трубке раздался голос Нерии.
– Я хочу поговорить со своим мужем. Спросите ее, дома ли Антонио Торрес.
– Послушайте, в доме никого нет, – ответила Иди. – Я проходила мимо и решила, что это может быть какой-нибудь важный звонок. А мужчина, который жил здесь, он уехал. В пятницу погрузил вещи в фургон «Райдер» и уехал. В Нью-Йорк, как он сказал.
– Спасибо, – поблагодарила телефонистка.
– Что? Как вас зовут, леди? – прокричала встревоженная Нерия.
– Спасибо, – повторила телефонистка, пытаясь закончить этот разговор.
Но Иди продолжала:
– Он и какая-то молодая леди наняли фургон. Возможно, это была его жена. Года двадцать три, двадцать четыре, длинные белокурые волосы.
– Нет! Это я его жена! Это мой дом! – взорвалась Нерия.
«Конечно, вспомнила, когда запахло деньгами за страховку, – подумала Иди. – Бросила своего заумного профессора и побежала к тупоголовому Тони».
– Бруклин, – подлила масла в огонь Иди. – Мне кажется, он говорил, что едет в Бруклин.
– Сукин сын, – простонала Нерия.
Телефонистка строгим тоном спросила, не желает ли миссис Торрес позвонить по другому номеру. Ответа не последовало. Нерия повесила трубку. То же самое сделала и Иди Марш.
Ей показалось, что сердце колотится о ребра. Иди машинально вытерла взмокшие ладони о прекрасные льняные шорты миссис Торрес, а затем поспешила в гараж, где разыскала небольшие кусачки с зелеными ручками.
Из гостиной донесся голос Кусаки:
– Черт побери, кто это звонил? Опять жена? – Услышав скрип двери гаража, он крикнул: – Эй, я с тобой разговариваю!
Иди Марш не слушала его. Она пробиралась к соседнему дому с намерением перерезать телефонные провода, чтобы миссис Нерия Торрес не смогла позвонить мистеру Варге и проверить у него всю историю о Тони, молодой блондинке и фургоне «Райдер».
Номерной знак черного джипа «чероки» оказался украденным в районе Тертл Мидоу на следующее утро после урагана. Туда и направлялись в машине Августин, Бонни и Сцинк, когда последний велел Августину остановиться возле палаточного городка, разбитого национальными гвардейцами для тех, кто лишился крова в результате урагана.
Сцинк выбрался из кузова фургона и принялся бродить среди палаток. Бонни и Августин следовали за ним в нескольких шагах позади, наблюдая эту печальную картину. Апатичные мужчины и женщины лежали на армейских койках, хмурые подростки бродили босиком по белесой глине, дети крепко прижимали к груди новых кукол, подаренных Красным Крестом.
– Души людские! – воскликнул Сцинк, взмахнув в возбуждении длинными, как у обезьяны, руками.
Солдаты решили, что у человека просто поехала крыша после урагана, и не обратили на него внимания. Один из гвардейцев раздавал выстроившейся к нему очереди бутылки с минеральной водой. Сцинк продолжал идти по городку. Навстречу ему попался малыш, закутанный в грязную тряпку, одной рукой Сцинк подхватил малыша и поднял вверх.
– Что мы тут делаем? – спросила Бонни у Августина.
Когда они подошли к Сцинку, то услышали, как он напевает удивительно высоким и нежным голосом:
Это просто шкатулка с дождем,Я не знаю, кто положил ее сюда,Возьми ее, если она нужна тебе.Или выбрось, если осмелишься.Малыш – лет двух, по мнению Бонни, – был толстощеким, с курчавыми каштановыми волосами и засохшей царапиной над бровью. Он заулыбался, услышав песню, и с любопытством принялся дергать незнакомца за серебристую бороду.
Августин тронул Сцинка за плечо.
– Капитан?
– Как тебя зовут? – спросил Сцинк у малыша.
В ответ тот робко хихикнул. Сцинк внимательно посмотрел на ребенка.
– Ты никогда это не забудешь, да? Насылая ураганы, Господь велит людям уезжать отсюда. Так всем и передай.
Сунув крохотные пальчики малыша себе в ноздри, Сцинк вновь запел гнусавым голосом:
Это просто шкатулка с дождемИли лента в твоих волосах.Как много уйдет времениИ как мало его останется.Малыш захлопал в ладоши, и Сцинк нежно поцеловал его в лоб.
– Ты хороший компаньон, сынок. А путешествовать ты любишь?
– Нет! – воскликнула Бонни и шагнула к Сцинку. – Мы не возьмем его с собой. Не смейте даже думать об этом.
– Но ему понравится с нами, разве нет?
– Капитан, прошу вас. – Августин взял малыша и передал его Бонни, которая бросилась разыскивать его родителей, пока эксцентричный капитан не передумал.
В небе, затянутом облаками цвета олова, раздалось громкое жужжание. Люди, выстроившиеся в очередь за минеральной водой, задрали головы и стали показывать на низко летящие военные вертолеты. Вертолеты начали кружить над городком, от поднятого ими вихря захлопали пологи палаток. И тут в городок въехал кортеж из полицейских машин, правительственных «седанов», черных «чеви-блайзеров» и передвижных телестудий.