Утренние поезда
Шрифт:
Т е о. Ну и как?
Г е л ь м у т. Крепкая, дьявол.
Т е о. О боже… Даже в таком собачьем положении есть какие-то радости…
У р с у л а (снова завела механизм портсигара). Эту песенку я слышала много лет каждое утро… Рядом с нашим домом был приют. Там жили девочки-подкидыши… И каждое утро их выводили на прогулку. Они всегда пели эту песенку. Они были в синих платьях и какие-то испуганные. Воспитательница подгоняла их прутиком, как гусей. (Отдает Тео портсигар.) Возьми. Мне неприятно вспоминать об этом.
Т е о (сунул портсигар в карман). Я знаю одного мастера, он вставит туда другую музыку, какую ты захочешь.
Входит Р е й н г о л ь д. На нем яркое женское платье и шляпа. В руках у него большой ящик.
Г е л ь м у т. Что за маскарад? Что это значит?
Р е й н г о л ь д. Это значит, господа, что мы спасены! Я выведу вас из этой норы! Выведу целыми и невредимыми! Смотри, Гельмут, ты видишь это платье? Оно прекрасно, не так ли?
Г е л ь м у т. Что ты болтаешь, кретин?
Р е й н г о л ь д. О нет, Гельмут, я совсем не кретин! Там, в магазине, полно этих тряпок. Понимаешь?
Г е л ь м у т. Нет.
Р е й н г о л ь д. Взгляни на меня хорошенько. (Прохаживается, подражая светским дамам.) Теперь понимаешь?
Г е л ь м у т. Нет.
Т е о. Ну, в чем дело?
Р е й н г о л ь д. Мы переодеваемся в женское платье, надеваем шляпки и выходим наверх как ни в чем не бывало. «Кто вы такие?» — спрашивают нас русские. «Мы?.. Девушки… Мы прятались от обстрела, а сейчас идем домой!» — «Домой? Пожалуйста… Разрешите вас проводить?» — «Нет, нет, мы сами».
Т е о. Ну, а с оружием как быть?.. Под юбку?
Р е й н г о л ь д. Нет, дорогой мой, оружие придется оставить. Потому что если нас станут обыскивать… и найдут оружие, боюсь… будут неприятности.
Г е л ь м у т. Ты пьян?
Р е й н г о л ь д. Слегка. Я нашел в шкафу у кладовщика бутылку мадеры. Но зато я принес ящик консервов. Ну, Гельмут, как тебе нравится моя идея? Там такие красивые платья… Очень дорогие! Ну просто шик!
Г е л ь м у т. Ты что же… предлагаешь бросить оружие?
Р е й н г о л ь д. Гельмут, не горячись. Я все обдумал. Как только мы доберемся до своих, нам тут же дадут другое оружие.
Г е л ь м у т. Если ты доберешься в таком виде и без оружия… тебя тут же расстреляют как предателя и труса!
Р е й н г о л ь д. Я трус? Нет, Гельмут, я не трус. Я мог спокойно сидеть в имении у деда и жрать свиные ножки… А я… сбежал от родителей, чтобы защищать Берлин, потому что дал слово своему фюреру.
Т е о. Все дали слово фюреру.
Р е й н г о л ь д. Все?! А я не как все!.. Я… Я не хотел хвастать, но вы меня вынуждаете. Когда я был в гостях у фюрера, я обещал ему самому…
Все смеются.
Г е л ь м у т. Ты что мелешь, болван?
Р е й н г о л ь д. Я мелю? Нет, я не мелю. Меня привел к фюреру мой дедушка Карл Магнус фон Шмалькальден… Они с фюрером старые друзья. Это было в сорок втором году, я был совсем еще маленьким. Фюрер положил мне руку на плечо и погладил по голове. Потом он спросил: «Мой мальчик, могу ли я рассчитывать на тебя в трудную минуту?!» И я ответил: «Да, мой фюрер, вы можете рассчитывать на меня… Моя жизнь принадлежит вам».
Г е л ь м у т. Ты видел фюрера… так близко… ты говорил с ним?
Т е о. Да ну его… врет… Заливает.
Р е й н г о л ь д. Я вру? Заливаю? (Достал фотографию из внутреннего кармана.) Смотрите. Вот фюрер. Это — мой дедушка. А это — я!
Г е л ь м у т (рассматривает фотографию). Извини…
Р е й н г о л ь д. То, что я предлагаю, никакая не трусость. Это военная хитрость. Вроде Троянского коня.
Т е о. Все равно, юбку я не надену.
Г е л ь м у т. Мы никого не обманем, Ренни. Первый же русский патруль расстреляет нас. Тео, открой ящик, взгляни, что за консервы притащил Ренни.
Р е й н г о л ь д. Там написано — тушеное мясо с картофелем. Боюсь только, что от консервов еще больше пить захочется.
Т е о. Эти консервы упакованы так, будто там слитки золота. (Оторвал верхнюю доску.)
Г е л ь м у т. Ну что там?
Т е о (Рейнгольду). Где ты взял этот ящик?
Р е й н г о л ь д. В подвале под магазином.
Г е л ь м у т. Что там, в ящике?
Т е о. Взрывчатка.
Г е л ь м у т. Взрывчатка?
Т е о. Да.
Г е л ь м у т (Рейнгольду). Спасибо за угощение!
Т е о. Вот проклятье. Только раздразнил. И так жрать хочется!
А н д р е й. Сдавайтесь, ребята. Отведу вас на кухню… там вас накормят, дадут чаю… кухня рядом, во дворе.
Т е о. Если тебя еще не прикончили, это не значит, что ты можешь распускать свой язык.
Г е л ь м у т. Слушай, Тео, может быть, попробуешь все-таки наладить этот старый приемник?
Т е о. Боюсь, ничего не выйдет.
Г е л ь м у т. Хорошо бы узнать, что там, наверху, творится… Если армия Венка уже перешла в наступление и ведет бои в городе…
Р е й н г о л ь д. Вполне возможно. На войне все бывает. В сорок первом году русские защищали Москву, а теперь они, пожалуйста, — хоп! — и в Берлине.
Г е л ь м у т (с угрозой). Что ты хочешь этим сказать?
Р е й н г о л ь д. Ничего не хочу сказать. Просто все может перемениться, и мы с тобой — хоп! — и окажемся в Москве.