В битвах под водой
Шрифт:
Нас разделили на две части. Моряки надводных кораблей были размещены на пароходе со странным названием "Императрица России". Подводников же отправили на эскортный авианосец "Чейсер", который стоял в ремонте и мог быть использован для временного размещения людей.
Поздно вечером, когда все хлопоты были закончены и мы, предвкушая отдых, готовились ко сну, к нам в каюту вошел Трипольский.
– Готовитесь спать?
– Так точно, спать, - подтвердили мы с капитаном второго ранга Фисановичем, моим соседом по каюте.
– Не выйдет!
– Почему не выйдет?
– спросили мы.
– Ночь ведь...
– Хозяева приглашают в салон на коктейль-партию. Там, говорят, нас познакомят с офицерами передаваемых нам подводных лодок, а также хотят познакомиться с нами. Словом, собирайтесь!
– Пошли, Фис, положение безвыходное, - резюмировал я.
Герой Советского Союза Израиль Ильич Фисановнч, или Фис, как его называли подводники, был родом из-под Харькова. В свое время по путевке Ленинского комсомола он был послан в Военно-морское училище имени Фрунзе. Окончив его и попав на подводные лодки Северного флота, Фисанович быстро занял место в ряду прославленных подводников. На его боевом счету числилось четырнадцать потопленных фашистских транспортов и кораблей. О Фисановиче я слышал еще на Черном море, но познакомился с ним только в Англии. Это был очень остроумный человек и интересный собеседник.
С подчиненными он был мягок, и никто никогда не слышал от него грубого слова.
– Больше всего я боюсь, что там заставят пить, - жаловался Фисанович, который, как говорится, в рот не брал спиртного.
Опасения Фисановича были не напрасны.
Через полчаса все советские офицеры собрались в каюте командира дивизиона, и вскоре все вместе направились в салон, где, как нам казалось, нас ожидали англичане.
В салоне было очень шумно И накурено. Офицеры сидели на низеньких диванчиках, расположенных вдоль стен, или стояли группами и беседовали, держа в руках стаканы с напитками.
Наше появление было замечено присутствовавшими не сразу, и некоторое время мы были в положении незваных гостей.
– О-о! Наши гости! Очень приятно!
– подскочил к нам, наконец, щупленький англичанин с нашивками старшего лейтенанта.
– Меня зовут Лейкок, я назначен к вам офицером связи.
Лейкок говорил по-русски хорошо, без всякого акцента. Внешне он также мог быть принят за русского, и я это сказал ему.
– Нет, мистер Иосселиани, - улыбнулся Лейкок, - у меня только мама была русской.
– Положим, и папа у него был русский капиталист... Но не будем об этом...
– шепнул мне капитан второго ранга Сергей Зиновьев.
– Мне кажется, ты его смущаешь.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я ведь приехал на острова раньше вас. И пока я ждал вас здесь, мне часто приходилось бывать в компании английских офицеров. Они все и выболтали. Отец Лейкока, некий Кукин, был владельцем владивостокских холодильников...
– И это верно?
– Представляешь, как он рад нам с тобою?
В это время Трипольский подвел к нам невысокого бородатого лейтенанта.
– Дэвис, - протянул он мне руку.
– Говорят, вы будете у меня отбирать подводную лодку...
– Иосселиани, - отрекомендовался я.
– Почему отбирать? Мы ведь с вами союзники и... друзья?
– Вы правы, но... другую лодку в свое командование я получу нескоро.
Вокруг нас образовалось кольцо офицеров. Люди подходили и знакомились с нами, обменивались общепринятыми фразами.
К нам подошел изрядно подвыпивший английский офицер.
– Командер Чоувел!
– представился он.
– Потопил русскую подводную лодку, - добавил с улыбкой лейтенант Дэвис.
– Где же вам пришлось встретиться с русской подводной лодкой?
– спросил я.
– Это произошло, когда вы воевали с Финляндией. Мой миноносец был в дозоре у Нордкапа.
– Я обнаружил вашу лодку, пробомбил ее и, к сожалению, потопил. Меня наградили вот этим орденом, - не без гордости показал он на орденскую ленту, прикрепленную к его тужурке.
– Мы ведь с вами не воевали!
– Мы с вами, дорогой, люди военные, и нам не положено знать, кого бить, за что бить, как и многое другое. Мы выполняем приказы...
– ответил Чоувел.
Я внимательно слушал его, и мне стало казаться, что рассказ подвыпившего офицера - правда. И вдруг один из наших командиров подводных лодок - Панков внес существенное дополнение в этот рассказ.
– Так вот кто меня, оказывается, лупил!
– воскликнул Панков. Следовательно, это вы хотели меня потопить?
– Вас? Потопить? Почему?
– растерялся англичанин.
– С кем имею честь?
– Я командир той самой лодки, которую вы топили.
– Вы шутите!
– Нет, Не шучу. После того, как вы сбросили на меня двадцать две бомбы, вы спустили шлюпку...
– Спустили, - с волнением перебил англичанин.
– Я отошел к берегу, поднял перископ и наблюдал за вашими действиями. Вы очень долго возились на воде.
– Черт побери, - развел руками англичанин, - все верно. Почему же вы не стреляли, если видели, как мы стоим с застопоренными машинами?
– Зачем же? Мы ведь с вами не воевали...
– Но я же вас бомбил?!
– Откровенно говоря, поначалу я думал, что вы случайно сбросили бомбы, они не причинили нам никакого вреда, - язвительно ответил Панков.
– А потом мне показалось, что вы приняли нас за кого-то другого...
– Никак не думал...
– И лучше, что не думали, - вмешался Трипольский, - все хорошо, что хорошо кончается. Теперь об этом не следует вспоминать.
– Как это хорошо?
– возразил лейтенант Дэвис.
– За что же тогда он получил орден? Нет, это совсем нехорошо!