Въ огонь и въ воду
Шрифт:
— Скорй хватите меня шпагой, чтобъ я могъ упасть, возразилъ быстро кавалеръ съ обычной своей находчивостью, и берите мою лошадь! Она надежная и вывезетъ васъ изъ бды.
Итальянецъ поднялъ шпагу, скользнувшую по шляп Лудеака, который тяжело повалился. Однимъ скачкомъ капитанъ кинулся на его сдло и, пришпоривъ коня, исчезъ въ ближнемъ овраг. Два-три выстрла раздались за нимъ въ догонку, но ни одинъ не попалъ и скоро онъ скрылся отъ всякой погони.
Эту самую минуту и выбралъ Цезарь, чтобъ броситься, какъ слдуетъ, на своихъ недавнихъ союзниковъ. Первымъ подвернулся ему Пемпренель.
— Прочь, каналья! крикнулъ онъ.
— О! какъ грозно! а еще землякъ! возразилъ разбойникъ.
Но въ ту же минуту страшный ударъ шпаги хватилъ его по голов. Оолпленный кровью, оглушенный ударомъ, парижанинъ сохранилъ еще однакожь настолько присутствія духа, что обнялъ шею лошади и пустилъ ее во всю прыть вонъ изъ долины.
— Ахъ! да какой же онъ ловкій, графь де Шиври! какой же ловкій! ворчалъ онъ, удаляясь. Если только уцлю, я ему это припомню.
Монтестрюкъ былъ такъ занятъ графиней де Монлюсонъ, что не слишкомъ заботился о бгств капитана. Онъ ужь забылъ о раздавшемся въ его ушахъ восклицаніи и думалъ просто, что ускакалъ одинъ лишній разбойникъ. Онъ былъ съ Орфизой, онъ видлъ только ее одну.
— Я опять васъ вижу! и вы невредимы, неправда ли? вскричалъ онъ, какъ только могъ заговорить отъ радости.
— Совершенно, отвчала она и, забывшись, протянула ему об руки, которыя онъ цловалъ съ восхищеньемъ. Но почти тотчасъ же улыбка показалась на лиц герцогини; она вернулась къ своему всегдашнему гордому и веселому нраву, хотя и была еще блдна, и сказала:
— Я немножко, можетъ быть, и дрожала; но теперь, какъ все кончено, признаюсь, я довольна, что присутствовала при одной изъ тхъ сценъ, какія только и можно видть, что въ испанскихъ драмахъ. Но объясните мн, пожалуйста, какъ вы могли поспть именно во время, чтобъ вырвать меня изъ когтей этихъ разбойниковъ? Что у васъ есть добрая фея въ распоряженіи, что ли?
— Эта добрая фея — вотъ она, отвчалъ Гуго указывая, на принцессу.
— Вы? продолжала Орфиза, у которой страхъ начиналъ уступать мсто удивленью; какимъ чудомъ, въ самомъ дл вы попали въ эту пустыню съ маркизомъ де Сентъ-Эллисъ?
— На этотъ вопросъ гораздо лучше насъ могъ бы, кажется отвтить графъ де Шиври, который васъ такъ удачно провожалъ! сказалъ Гуго, бросивъ на Цезаря гнвный взглядъ.
— Не понимаю, что вамъ угодно этимъ сказать, графъ возразилъ Шиври со своимъ всегдашнимъ высокомріемъ, и вы мн позволите, безъ сомннья, не безпокоиться разгадывать ваши странныя слова… Я провожаю герцогиню д'Авраншъ въ неосторожно предпринятой ею поздк. Шайка разбойниковъ, пользуясь пустынною и дикой мстностью, нападаетъ на ея карету. Мы обнажаемъ шпаги, мой другъ Лудеакъ и я, чтобъ наказать бездльниковъ; мн достается дв-три царапины, кавалеръ лишается своей лошади и я, право не понимаю, изъ чего тутъ поднимать крикъ!
— Тьфу! произнесъ Лудеакъ, пять-шесть убитыхъ мошенниковъ, да нсколько слегка побитыхъ лакеевъ и сломанныхъ замковъ на сундукахъ, стоитъ ли объ этомъ толковать?
— Въ самомъ дл, не стоитъ, или считать пролитую кровь ни во что… отвчала графиня де Монлюсонъ; но все это нисколько мн не объясняетъ, зачмъ очутилась здсь принцесса Маміани?
— Поговоримъ объ этомъ посл, пожалуйста! возразила Леонора спокойно. Я, можетъ быть, бредила; мн представились вы подъ видомъ голубя, похищаемаго коршуномъ… Вы вдь знаете, что вс мы итальянцы очень суеврны и я, право, не виновата, что врю въ предчувствія.
Взглядъ ея скользнулъ при этомъ на графа де Шиври.
— Наврное, что нибудь случилось, шепнулъ Цезарь на ухо Лудеаку.
— Боюсь, что такъ, отвчалъ этотъ тоже шопотомъ.
Пока Монтестрюкъ забывалъ и себя, и всхъ близъ Орфизы, Коклико, у котораго еще звенло въ ушахъ восклицаніе капитана, бросился вслдъ за нимъ къ выходу изъ ущелья, вмст съ Угренкомъ, который ужь вообразилъ себя настоящимъ солдатомъ, потому только, что понюхалъ пороху.
— Вдь ты тоже слышалъ, неправда ли? спрашивалъ его Коклико. Меня вдь не обманулъ слухъ? Вдь онъ крикнулъ: Громъ и молнія!
— И еще какимъ страшнымъ голосомъ! Я такъ и подскочилъ, на сдл.
— Да! да! Этотъ громъ съ молніей я бы узналъ между тысячью криковъ.
Слды крови еа трав и на камняхъ вели ихъ по горамъ шаговъ на сотню. Они думали, что человкъ, за которымъ они гонятся, раненъ и что эти слды крови помогутъ имъ нагнать его, какъ вдругъ увидали подъ большимъ кустомъ на трав несчастнаго, который усиливался слабющей рукой остановить кровь, лившуюся ручьемъ изъ широкой раны на голов. Это былъ не капитанъ Бриктайль, но жалость и состраданіе охватили Коклико и онъ подъхалъ поближе къ раненому.
При вид верховаго, этотъ приподнялся съ трудомъ.
— Ну! вы изъ тхъ, что тамъ надлали-таки намъ хлопотъ! Хотите доканать меня — это ваше дло; только, ради Бога, поскорй: не мучьте!
— Доканать? сказалъ Угренокъ, сойдя съ лошади; нтъ, мы не изъ таковыхъ, пріятель!
И онъ принялся обвязывать платкомъ разрубленную голову бдняги, между тмъ какъ Коклико давалъ ему пить изъ фляжки. Раненый взглянулъ на нихъ съ удивленьемъ.
— Ну! сказалъ онъ, облизываясь, я видлъ на своемъ вку многое, но ничего еще въ этомъ род!
Онъ растянулся на трав, головой въ тни.
— Вы мн попали какъ разъ въ слабую жилку, продолжалъ онъ — хоть еще разъ въ жизни досталось выпить, да и водка же какая славная, клянусь Богомъ!… Теперь и душ будетъ легче умирать.
— Что тамъ толковать о смерти?… Ужь если вашей душ вздумалось забраться въ такое худое тло, то, видно, ей тамъ нравится… Я христіянинъ, и разъ судьба послала мн встртиться въ Германіи съ землякомъ — я это вижу по вашему выговору, — то не дамъ же я ему такъ пропасть безъ всякой помощи.
Сказавъ это, Коклико взвалилъ его къ себ на плечи и отнесъ къ дровоску, домишко котораго виднлся на гор по выходившему изъ трубы дыму.
— Эй! кто тамъ? крикнулъ онъ. — Вотъ возьмите-ка себ раненаго — Богъ вамъ его посылаетъ, такъ и ухаживайте за нимъ получше: это зачтется вамъ въ раю. А вотъ пока и деньги за труды и на расходъ.
Дровоскъ съ женой сдлали на скоро постель изъ моху и сухого листа, покрыли простыней и уложили на ней раненаго.
Коклико собирался ужь уходить, какъ почувствовалъ, что его кто-то дернулъ за рукавъ.