Въ огонь и въ воду
Шрифт:
Криктенъ сначала было зашумлъ, но потомъ представилъ покорнымъ голосомъ нсколько робкихъ возраженій. Что за странная мысль — останавливаться въ такой глухой сторон, отдаленной отъ всякаго жилища и отъ всякой помощи! Было-бы гораздо благоразумнй хать дальше, пока не встртится какая-нибудь гостинница… Тамъ усплибы и позавтракать въ четырехъ стнахъ.
Графъ де Шиври разсмялся.
— Если теб страшно, любезный, сказалъ онъ ему, можешь себ убираться; найдутся и другіе охотники осушить здсь нсколько бутылокъ и закусить чмъ-нибудь холоднымъ.
Криктенъ вздохнулъ и принялся помогать товарищамъ, вынимавшимъ провизію изъ каретныхъ сундуковъ.
— Какъ жаль, что съ нами нтъ музыки, чтобъ еще боле украсить этотъ милый привалъ, прошепталъ потихоньку Лудеакъ, отъискивая для Орфизы мстечко на трав въ углу долины.
Онъ посмотрлъ внимательно кругомъ и замтилъ по выходившему изъ густой чащи сверканью металла, что если не музыканты готовили свои инструменты, то люди, присутствіе которыхъ едва можно было разв отгадать, но не различить, готовили свое оружіе.
Одинъ изъ нихъ выставилъ даже украдкой голову между втками. Это былъ Пемпренель, который смялся себ въ бороду, узнавъ графа де Шиври среди путешественниковъ.
— Очень ловкій этотъ графъ де Шиври! прошепталъ онъ, и очень красивая эта графиня де Монлюсонъ!… Пари держу, что онъ сейчасъ. прикинется, что намренъ пощипать насъ!… Получитъ себ, значитъ, и вс выгоды отъ результата, и всю пользу отъ нжной преданности…
— А ты догадался, сказалъ Бриктайль, улыбаясь, ну! вотъ и пора намъ пришпорить коней…
Слуги едва успли открыть сундуки и разложить часть провизіи, какъ вдругъ общество окружено было шайкой верховыхъ, выскачившей во весь опоръ изъ темнаго углубленія въ гор. Впереди скакалъ человкъ огромнаго роста, размахивая тяжелой шгсагой; первымъ же ударомъ онъ свалилъ съ ногъ лакея, собиравшагося выстрлить. Нельзя оыло ошибиться: напали разбойники.
Графиня де Монлюсонъ поблднла, маркиза д'Юрсель вскрикнула и упала въ обморокъ, а графъ де Шиври, обмнявшись взглядомъ съ кавалеромъ, выхватилъ шпагу, длая видъ, что хочетъ броситься на нападающихъ.
— Вдь я говорилъ! проворчалъ Пемпремель.
Отпоръ былъ и не долгій, и не сильный. Три или четыре лакея однакожь, и во глав ихъ Криктенъ, кинулись смло на выручку графини и составили вокругъ нея оплотъ изъ своихъ рукъ. Они рубили на право и на лво, какъ честный народъ, не желающій погибнуть безъ отпора; но ихъ бы очень скоро всхъ перебили, еслибъ жадные мошенники, набранные капитаномъ д'Арпальеромъ, не бросились грабить карету, что придало бднымъ слугамъ немного больше стойкости. Между тмъ графъ де Шиври отчаянно злился и охотно бы сталъ колоть своихъ бездльниковъ, кинувшихся на чемоданы, а не на графиню, но для виду ему пришлось скрестить шпаги съ начальникомъ шайки. При первыхъ же ударахъ онъ вдругъ ослаблъ и громкимъ голосомъ сталъ звать къ себ на помощь.
Само Небо, казалось, услышало эти крики. Въ ту самую минуту, какъ Орфиза де Монлюсонъ, считая себя погибшею, уже искала оружія, чтобъ наказать дерзкаго, который осмлится къ ней прикоснуться, — отрядъ солдатъ, вооруженныхъ съ головы до ногъ, показался при възд въ долину и бросился, со шпагами на-голо, на грабившихъ сундуки бездльниковъ. Люди эти спустились, казалось, съ вершины горъ, какъ соколы. Командиръ летлъ впереди и раскроилъ до самой бороды черепъ разбойнику, который неудачно выстрлилъ въ него изъ пистолета.
— Скверно! проворчалъ Лудеакъ, раздумывая ужо о послдствіяхъ этой схватки.
Цезарь считалъ глазами враговъ, съ которыми приходилось биться. Поддержи его, какъ слдуетъ шайка капитана, онъ могъ бы выдержать ихъ напоръ и даже, быть можетъ, одолть ихъ. Орфиза была тутъ, рядомъ: еще одно усиліе — и она попадетъ къ нему въ руки. Въ одно мгновенье у него въ голов мелькнула мысль схватить ее, взвалить на сдло и ускакать съ ней; но раздавшійся съ другаго конца долины крикъ остановилъ его.
— Бей! руби! ревлъ кто-то страшнымъ голосомъ.
И въ ту жь минуту трое всадниковъ, пришпоривая блыхъ отъ пны коней, налетли сзади, какъ молнія, на мошенниковъ, которыхъ солдаты епископа зальцбургскаго рубили спереди.
Въ одно мгновенье ока человкъ пять упало замертво. Цезарь узналъ по воинскому крику Гуго де Монтестрюка, а съ нимъ Коклико и Кадура, и позеленлъ отъ ярости. Не броситься-ль на него, сдлавъ знакъ Лудеаку, чтобъ онъ бросился на маркиза? Но уже бездльники капитана, захваченные въ расплохъ, начинали подаваться; т, у кого лошади были поисправнй, скакали уже прочь во весь опоръ. Нершительность Цезаря продлилась всего одну секунду и, понимая, что онъ можетъ погубить себя навки въ глазахъ графини де Монлюсонъ, онъ кинулся горячо на своихъ сообщниковъ.
— А! и вы тоже! проворчалъ сквозь зубы Бриктайль, только что свалившій одного изъ людей маркиза де Сентъ-Эллиса.
— Да! и я, чортъ побери! возразилъ Цезарь тмъ же тономъ… Вдь надо жъ мн показать!… смотрите… вотъ ваши плуты бгутъ… а вотъ и маркизъ де Сентъ-Эллисъ съ этимъ проклятымъ Монтестрюкомъ!…
— Ахъ! еслибъ ихъ было только двое! продолжалъ д'Арпальеръ, узнавъ принцессу, спшившую подъхать къ Орфиз, и смутившись отъ этой неожиданной встрчи.
Лудеакъ проскользнулъ къ нимъ, какъ лисица.
— Совсмъ было хорошо, а теперь все пропало! сказалъ онъ. Бгите скорй.
Капитанъ зарычалъ, какъ бульдогъ; губы у него поблли, глаза горли. Онъ еще не ршался бжать: у него блеснула безумная мысль — кинуться на Монтестрюка и вырвать у него жизнь или самому погибнуть. Вдругъ онъ почувствовалъ, что лошадь его слабетъ и падаетъ подъ нимъ.
— Громъ и молнія! крикнулъ онъ, моя лошадь ранена!
При этомъ знакомомъ восклицаніи, Гуго обернулся, но не замтилъ капитана, впереди котораго вертлись Лудеакъ и Шиври, длая видъ, что рубятся съ нимъ.