В тюрьме и на «воле»
Шрифт:
...В день Первого мая на улицах в городах запрещено
появляться вместе даже трем рабочим. Полиция, жандармерия,
воинские части приводятся в боевую готовность. В
пригородах, на полях, пустырях - там, гд-e могут проходить собрания
рабочих, — устраиваются военные маневры.
Однажды в Адане утром Первого мая, в час, когда
меняются смены, на фабриках зазвонили телефоны:
— Прибывает «Белый поезд»! Президент едет! Давайте
гудок!
Загудели
рабочие стали расходиться. Остановились станки. Народ
высыпал на улицу.
Когда полицейские, услышав гудки, примчались в
фабричный район Чарчабук-Курукепрю, на другом конце города-
в Папазынбахчеси —был устроен Летучий митинг. Пока
полиция, поняв, в чем дело, прибыла туда, митинг закончился,
все давно уже разошлись, а красный флаг, который был
водружен на одном из тополей, висел много часов.
ГРОМКОГОВОРИТЕЛЬ
...По профессии этот парень - токарь. У него красивый,
высокий голос. Рабочие прозвали его Громкоговорителем. Как-
то в один и тот же вечер, в часы, когда меняются смены, он
выступал на семи летучих митингах у ворот фабрик в разных
районах Стамбула,
Когда начинает темнеть, его можно увидеть и в районе Ка-
сымпаша, и в Айвансарае, и в Казлынешме. В крестьянской
одежде, с ведром в руке бродит он по улицам рабочих
предместий и с анатолийским акцентом звонко кричит:
— Соленя!.. Соленя-я-я!.. Кому соленя?!
Ходит он очень быстро. Однажды преследовавший его
пожилой сыщик свалился замертво от разрыва сердца. Не
успеешь оглянуться, как Громкоговоритель со своими «соленями»
уже исчез. А на углах улиц, где он только что побывал,
собираются прохожие, читают расклеенные на стенах листовки
коммунистической партии.
БУМАЖНЫЙ ЗМЕИ
...За ним так и осталось прозвище Бумажный Змей. Он
шофер. У него раскосые, как у китайца, глаза.
Произошел этот случай во время крупных арестов и облав.
В охранках пытали тысячи рабочих. Министерство
внутренних дел хвастало: «В Турции больше нет коммунистов». Но
организации коммунистической партии назло врагу
буквально через день выпускали прокламации.
В главном управлении безопасности «работал» тогда некий
Мюджиб - типичный янычар. Во время пыток он
приказывал класть людей на спину и приставлял им нож к горлу.
Особенно издевался он над коммунистами из национальных
меньшинств. Вообще в полиции коммунисты - греки, курды,
армяне, лазы — подвергаются
унижениям - и как коммунисты и как представители
угнетенных национальностей.
Мюджиб ходил повсюду с огромной палкой. В кофейнях,
на улицах, в лавках он хвалился, что может узнать
коммуниста за сто метров.
Однажды, когда этот здоровенный охранник проходил по
анкарскому рынку Караоглан, все прохожие оглядывались
ему вслед: за ним на тонкой нитке, прицепленной к спине,
летел, как бумажный змей, небольшой листок бумаги. Это бы-
ла листовка, призывавшая к протесту против фашистского
террора в стране. Ее прикрепил к спине Мюджиба наш шофер.
Рассказывая об этом, Бумажный Эмей не может удержаться
от смеха.
КОМСОМОЛЬЦЫ
...Все трое они комсомольцы. Им по 17 — 19 лет. Один из них
был арестован в Измире. В полиции его заставляли босыми
ногами ступать по раскаленным углям. До сих пор он
хромает. Саженного роста, здоровый, боевой парень.
— Ходить по горячим углям — это тебе не по васильковому
полю гулять! — говорит он.
Второй — хрупкого, нежного сложения. Был арестован во
время стачки табачников в Самсуне. В полиции его сначала
пытали голодом, потом стали кормить соленым хлебом, и
несколько дней не давали воды. Этот хрупкий юноша смастерил
из глинистого хлеба пятиконечную звезду, окрасил ее кровью,
сочившейся из ран, и налепил себе на грудь.
Третий комсомолец — среднего роста крепыш. Однажды
ночью в Стамбуле, в тот самый момент, когда он наклеивал в
районе Бешикташ листовку на стену, перед ним вырос
полицейский.
— Попался, голубчик!
Комсомолец, нимало не смутившись, сунул в руку
полицейского банку с клейстером, кисть и листовку.
— На, держи!
Только когда он завернул за угол, «фараон» пришел в себя.
Изо всех сил засвистел он в свою дудку, но находчивый
парень был уже далеко.
ТЮРЬМЫ НЕ СЛОМЯТ ВОЛИ К БОРЬБЕ
Большинство турецких тюрем было построено еще в
средневековье. Это зловонные, зараженные паразитами склепы.
С потолка нашей камеры дождем сыплются клопы. Мой
товарищ ведет с ними непрерывную войну. На стенах пятна
крови. Тошнотворный запах раздавленных насекомых щиплет в
носу.
В тюрьме Афьонкарахисара заключенные при свете
ночников налавливали полные горсти блох и нанизывали их на