Валтасар (Падение Вавилона)
Шрифт:
Возражавших не было. На том и порешили.
* * *
Среди запечатанных официальных пергаментов к Даниилу попал и свиток с личным письмом к жене Нур-Сина. Писец некоторое время разглядывал печать посла, на которой был изображен поднявший лапу лев - символ рода Набузардана. В памяти всплыло симпатичное личико его молоденькой женушки. Припомнилась статная, привлекающая взор девица, её неподдельный интерес к древностям, хранившимся в царской кунсткамере. Сейчас, по-видимому, красотка уже успела раздаться вширь, правда, что-то не было вестей, что жена Нур-Сина разродилась первенцем. Пришло на ум, что женщина, должно быть, в курсе дел Нур-Сина, которого проницательные во дворце считали самым доверенным помощником Набонида. Во время подготовки недавнего заговора его отправили в Палестину,
Соображал Даниил спокойно, обстоятельно взвешивал свои возможности, перспективы и возможные опасности, которыми грозила подобная связь. До сих пор он не знал отказа. Ведь супруга Нур-Сина в самом деле красотка! Почему бы не потратить на неё несколько драгоценных часов. А насчет опасностей так они падают только на неопытных любодеев, ему, старому ходоку, чего опасаться.
Жена у Даниила была вавилонянка, женили его по принуждению, иначе ему никогда бы не сделать карьеру при дворе. По крайней мере, Балату-шариуцур сам так считал. В наложницы по обычаю взял соплеменницу. Эти две женщины превратили его дом в ад. По Вавилону долго ходила остроумный ответ Балату на вопрос, который задал ему на пирушке один из молодых повес. "Когда, Балату, предпочтительнее всего сходиться с женой?"
Даниил ответил не задумываясь.
– Когда тебе более всего захочется причинить себе вред.
Луринду встретила почетного гостя в полутемной прихожей, куда с улицы попадал всякий человек; предложила помыть руки. Сама полила из высокогорлого глиняного кувшина, затем подала полотенце и провела во внутренний дворик.
Домишко, сразу после свадьбы купленный в складчину Набузарданом и Рахимом в Новом городе, был невелик, в два этажа, с узким внутренним двориком. Чтобы сохранить прохладу, жилые комнаты, как и во всех вавилонских домах, располагались на южной, дальней от главного входа стороне, чтобы солнце как можно меньше заглядывало в помещения. На первом этаже размещались подсобные каморки, кладовые, внизу также жила рабыня Нана-силим, ушедшая вместе со вскормленной ею Луринду, и два араба, купленные Нур-Сином по рекомендации Набонида для ведения хозяйства. Оба были в перезрелом возрасте, но ещё крепки, владели многими ремеслами, отличались покладистостью и трудолюбием.
При появлении высокого гостя арабы вышли во двор, поклонились, притащили лестницу, по которой жильцы взбирались на второй этаж. На ночь один из арабов затаскивал лестницу на антресоли и, кряхтя, спускался по деревянной балке, поддерживающей балкон.
В присутствии дворцового, шикарно разодетого писца подниматься первой Луринду постеснялась - слишком горячи и настойчивы были его глаза, когда он поглядывал на молодую хозяйку. Она пропустила вперед гостя. Ремешки сандалий у сановника, отметила про себя Луринду, были украшены золотым тисненым узором. Должно быть, подобная обувка была недешева! За ним, подобрав длинную рубашку и полотняную накидку ловко взобралась женщина. Наверху Даниил помог ей, подхватил за талию. Луринду молча отстранилась, потом пригласила царского писца в помещение для гостей.
Здесь хозяйка предложила Даниилу прилечь на возвышение, сама установила железную треногу, на неё уложила круглую столешницу. Нана-силим принесла фрукты, охлажденную воду, а также жбаны с холодным пивом двух сортов - легким и крепким темным. Хозяйка сама расставила угощенье и напитки перед гостем.
Живут небогато, отметил про себя Даниил, знакомясь с домом и тайком приглядываясь к хозяйке, чье личико привлекло его внимание ещё в ту пору, когда он впервые встретил её в царском музее в компании с женихом и дядей. В Вавилоне варили шестнадцать сортов пива, и в особняке Даниила в квартале Бит-шар-Бабили все они выставлялись для гостей.
Даниил расслабился, в гостиной было прохладно. Женушка Нур-Сина заметно робела в его присутствии, вон как щечки заалели. Эта простота веселила и горячила кровь. Неплохо найти с ней общий язык, а ещё лучше сойтись с ней. Это явно будет не вред организму, наоборот, обладание этой простушкой разгонит кровь по жилам, погасит желание. Не к месту вспомнилась жена, от этой мысли его слегка передернуло. Погасишь огонь и можешь без всякого ущерба для здоровья отпихнуть от себя раздавшуюся вширь жену. Судя по отзывам царя и кратким комментариям Набонида, посольство было успешным, теперь Нур-Сина могут ждать высокие должности при дворе. Нериглиссар ценит заслуги. К тому же с таким происхождением, как у сынка Набузардана, ему все дороги в Вавилоне открыты. Однако он, похоже, мямля, в награду за посольство потребовал должность хранителя никому не нужных камней и черепков. С другой стороны, человек он добросовестный и сумеет сохранить в целости и сохранности сосуды и утварь, доставленные из храма Соломона. Эти священные предметы очень понадобятся, когда колена Израилевы вернуться на землю обетованную. Что, если этот Нур-Син в начальники над Даниилом выбьется? Вряд ли. Даниилу тоже грех жаловаться - он, единственный из советников Амеля, сохранил не только чин, но и место. Более того, пошел на повышение. Не повезло Седекии, его опять затолкали в узилище. Говорят, попал в ту же камеру, в которой просидел около двадцати лет до недолгого освобождения. В этой ухмылке судьбе опять же читалась рука Набонида. При мысли о несменяемом царском голове сердце оледенело. Ах, если бы действительно удалось проникнуть в замыслы этого змея! Может, с помощью Луринду удастся проложить тропку к тайнам Набонида. Если ему удастся овладеть сердцем этой красотки, так оно и будет.
Он попросил Луринду присесть - та покорно, бочком опустилась на тростниковую циновку.
Даниил протянул ей запечатанный перстнем Нур-Сина свиток, при этом добавил.
– Я не буду возражать, если прекраснозубая Луринду решит сразу ознакомиться с письмом. Я подожду.
Женщина чуть покраснела. Она с благодарностью взглянула на гостя, чуть натянула платок с той стороны, с какой сидел чужой мужчина, и развернула свиток. Читала быстро, слету, чем немало поразила Даниила. Вавилонянки, особенно знатные, а также женщины среднего сословия практически все знали грамоту, однако улавливали написанное с трудом, большинство водило пальчиком по строчкам. Эта же справлялась с чтением без заминок, пришептываний и перечитываний по слогам.
– Если уместно спросить, - подал голос Даниил, - хотелось бы знать, о чем пишет благородный Нур-Син?
– Интересутся хозяйством, - простодушно ответила женщина.
– Он спрашивает, почем нынче фрукты в Вавилоне? Какую цену дают оптовики и предупреждает, чтобы я не спешила с продажей фиников и подождала его. Он с посольством спешно возвращается из Сард.
– Неужели такие скучные вопросы интересуют такую милую женщину? удивился Даниил.
– Жить-то надо, - пожала плечами Луринду и опустила глаза.
– Мы не так богаты, чтобы задешево отдавать урожай.
– Я мог бы помочь найти перекупщика, который не поскупился бы на хорошую цену, - предложил Даниил.
– Муж распорядился подождать его возвращения. Значит, буду ждать. Приедет, сам займется. Я передам ему ваши слова.
– Как знаете, прекраснозубая Луринду. Можно я буду вас так величать?
– Вы вправе, господин, называть меня как угодно, но я надеюсь, что вы не имеете в виду уронить мою честь.
Даниил несколько смешался. По правде говоря, он как раз это и имел в виду и неожиданно для самого себя выговорил.
– Если чувства, прихлынувшие в мое сердце и понуждающие обращаться к вам со словом "прекраснозубая" кажутся вам оскорбительными, я готов унять его и называть вас "уважаемая", "добродетельная", "неприступная". Но мне более по сердцу обращение "желанная".
– Вы смеетесь надо мной, господин. Достойно ли это человека, который прославлен своей ученостью и умением разгадывать сны. Это редкий дар. Божий дар.
– Оставим Богу богово, а сейчас поговорим о вас. Чем же вы занимаетесь в отсутствие вашего ученого мужа?