Вампир для истинной королевы
Шрифт:
И она заговорила. О событиях далеких и древних, печальных и горьких настолько, что у меня пропал аппетит.
— Да будет вам известно, что нас всегда было двое, я и моя возлюбленная сестра-близнец. Мы пришли в эти земли, когда Некрополиса не было и вовсе, а вампиры и оборотни были рассеяны по всему миру, несчастные и преследуемые. Мы, только мы основали королевство тьмы, и собрали здесь всех, кто искал прибежища и покоя.
Ее рассказ внезапно прервался. Я оглянулась — оказывается, Эвелина и Альберт вскочили с кресел и застыли навытяжку.
— О, Всевеликая Бездна, — устало сказала Мириам, —
— Но мы не можем, ваше величество! — гаркнул оборотень, — мы не можем сидеть в присутствии королевы!
— Нет больше королевы, — Мириам тепло улыбнулась, — а если и будет, то другая.
В конце концов, оборотни снова заняли свои места и притихли.
— Мы правили справедливо, и все были довольны, — продолжила вампиресса, — но однажды… Мне тяжело вспоминать ту ночь, потому что потеря моя велика и невосполнима. Однажды в Некрополис пришел тот, кого ныне зовут Мессиром.
Беда в том, что мы так и не узнали, откуда он явился — но небывалое могущество было в этом урожденном вампире. Теперь уже поздно гадать, как он смог достичь такой ступени силы. Возможно, к этому ведут многочисленные кровавые жертвы, а, возможно, это была шутка Демонов — наделить исключительной силой столь низкое существо… Но, как бы там ни было, он пришел. И мы с сестрой приняли его, и позволили жить в Некрополисе — потому что Мессир говорил о поисках утешения…
Теперь, спустя столетия, я понимаю, что мы купились на его льстивые речи, и не увидели лжи в его голубых и слишком честных глазах. Но ничего не поделаешь — Мессир подло напал на нас с сестрой, когда мы пребывали во сне. Он напал с сообщниками, уж не знаю, что он пообещал тем подлецам… И запер нас с сестрой в заговоренных каменных саркофагах, откуда мы не могли выбраться.
Голос Мириам сорвался.
И уже едва слышимый шепот растаял в тиши холла:
— Всевышний, я никогда не забуду, как пыталась выбраться, ломая когти о камень, разбив голову… Я молила и Бога живых, и демонов Бездны — дайте мне свободу, и пусть я погибну — но спасу сестру… Ведь у нас не было никого, кроме нас двоих.
Она медленно встала с кресла, подошла к графину и, вынув притертую пробку, понюхала содержимое.
— Это вино из старых запасов. Его приносили нам с сестрой благодарные жители Некрополиса, потому что верили — золотистый его цвет напоминает то ласковое солнце, которого нам не хватает в мыслях, но которого нам никогда не понять… Наивные. Я никогда не пыталась объяснить им, что невозможно сожалеть о том, чего мы никогда не знали. Мы урожденные вампиры, и нам не понять прелести солнечного света… Но тогда нас почти боготворили, и все куда-то делось, и больше не повторится. Никогда.
Мириам налила вина на донышко широкого бокала с надбитым краем и залпом выпила. Затем повернулась ко мне.
— И вот, мои дорогие… Полетели годы. Мы продолжали лежать в холодных объятиях саркофагов, наши тела постепенно усыхали без пищи, становясь похожими на останки древних королей. Наверняка ты, Агнесса, слышала, что предки короля Людовика до сих пор спят в древнем склепе, но не сгнили, а высохли, мясо прилипло к скелету, кожа — к черепу… Вот такими мы стали с сестрой к концу пятого десятилетия заточения. Малоаппетитная картина, но ничего не поделаешь.
А Мессир частенько навещал нас и рассказывал, как он правит Некрополисом. Мы молчали, не желая унижать себя беседой с мерзким и неблагодарным чудовищем. И тогда он придумал жуткую пытку — он разлучил нас с сестрой. Однажды Мессир пришел и сказал, что саркофаг моей сестры он увозит в королевство людей. Оказывается, это чудовище продало мою сестру хозяину цирка, который был готов возить ее из города в город и показывать людям! Но что я могла сделать, скованная страшными заклятьями? Я не могла даже плакать, ибо слезы мои высохли — как и глаза. Единственное, что нам оставалось — это попрощаться навсегда.
Дело в том, что мы, близнецы, могли чувствовать друг друга. Это не чтение мыслей, это нечто более глубокое — скорее ощущение того, что чувствует сестра. Я слышала, как она беззвучно рыдает, и как ее бессмертное сердце сжимается от неизбывного горя, но увы… Я оставалась совершенно, абсолютно беспомощной. Так мы и расстались, даже не повидав друг друга напоследок, и снова полетели годы, часть из которых я проспала, в короткие часы пробуждения лелея мысли о мести Мессиру.
…Мириам замолчала. Потом медленно поднялась с кресла, окинула тоскливым взглядом свое прибежище.
— Ночь наступает, — ее голос шуршал, словно рассыпающийся песочный замок, — я совсем не подумала о том, что вам следует немного передохнуть. Если вы не возражаете, я отлучусь на несколько часов и вернусь к рассвету. А затем… Мы продолжим, и вы услышите конец этой истории.
…Этьен молча дождался, пока туман уползет под дверь. Затем почесал затылок:
— Ничего себе! Ну, мы и влипли!
Ему никто не ответил, потому что Альберт глубокомысленно обсасывал кость, Эвелина дремала, свернувшись на диване калачиком. Там же, на подлокотнике, сладко сопела цветочная фея. Я тоже клевала носом, но мне казалось, что стоит заснуть — и в снах меня будут донимать царственные близнецы в ужасных саркофагах.
— А куда она отправилась? — Этьен не унимался, — небось, перекусить? Этак она и нами пообедать может!
— Ох, Этьен, — я наконец нашла в себе силы возмутиться, — как же ты можешь говорить такое об этой несчастной королеве?
— Ну и что? — он насупился, — Агнессочка, вернемся в Светлый лес, а? Нам тут точно делать нечего. Ну, подумай сама, что бы сказали твои родители, узнай, что ты вовсе не у Эльфира, а в гостях у старой вампирши?!!
— Надеюсь, ты им не скажешь об этом, — я зевнула так, что в челюстях захрустело, — еще я надеюсь, что ты помнишь, зачем мы отправились в Некрополис.
— Спасать еще одного кровопийцу, помню!
— Ну вот. — я потянулась в попытке стряхнуть сон, — а теперь пораскинь мозгами, мой дражайший Этьен. Мириам старая вампиресса и наверняка очень могущественная. Если мы уговорим ее помочь… Если она согласится — разве можно мечтать о лучшем союзнике?
Этьен вышагивал рядом с камином, воинственно размахивая руками. И куда только делась кокетливая сердцеедка Агата?
— Мне все это не нравится, — заявил он, — совершенно не нравится. И ты знаешь, Агнесса, что я всегда пытался тебя уберечь от общества вампиров.