Моя душа на востоке — я в закатной стране.Найду ли вкус я в еде и наслажденье в вине?И как обеты мои смогу исполнить, когдаРаб Идумеев — Сион, Араба узы — на мне?Презрел бы я все сокровища Испании, кольУзрел бы пепел святыни, что сгорела в огне.
«Исполненный прелести, краса земель, град царя…»
Исполненный прелести, краса земель, град царя,Его я взалкал душой, от запада, чрез моря!И жалости полон я о славе минувших дней,Грущу об изгнаньи, о гибели алтаря.Я
прах напоил бы твой горькой слезой, когдаУмел бы достичь тебя, на крыльях орлов паря!Радею о граде я, что днесь в запустении,Дом царский, где змеи лишь кишат, в нем пути торя.Развалины, сладостью меду подобные,Ах, как бы припал я к вам, любовью в душе горя!
«К живому Богу страстию объята…»
К живому Богу страстию объята,Душа моя взалкала града свята,И я не обнял даже домочадцев,Жену свою, друзей своих и брата,Свой сад не оросил своей слезою,Чтоб уродились в нем плоды богато,Не вспомнил Иегуду с Азарелем —Две лилии красы и аромата,Не вспомнил об Ицхаке, что как сын мне —Мой урожай восхода и заката.И я почти забыл про дом молитвы,Что был моей отрадою когда-то,И праздников забыл великолепье,Забыл про наслаждения Шаббата,И свой почет я уступил невеждам,Другим дана хвала моя, крылата.Я променял свой дом на тень деревьев,Был бурелом лесной — моя палата,Постыли благовонья мне, и запахРепья был вместо мирра и муската.И перестал я ползать на коленях,И в море устремился без возврата,Чтобы узреть Всевышнего подножьеИ там излить всё, чем душа чревата,Врата свои раскрыть вратам небесным,Встав у горы святой, что ввысь подъята,Чтоб нард мой цвел от влаги Иордана,Силоам силы дал корням граната.Господь со мной — чего же мне страшиться?Он охранит меня от супостата!И вечно буду славить имя Божье,Пока душа моя к Нему не взята.
ИММАНУЭЛЬ РИМСКИЙ (МАНОЭЛЛО ДЖУДЕО) {109}(1261? – 1332?)
Похвала супруге
Спросили, как я стал мужам державнымПодобен славой мудрости толикой.Друзья, благодаря прекрасноликойЯ всё, что сокровенно, сделал явным.Подумал я: не как неблагонравным,Во власти похотливой страсти дикой —Моей жене к лицу супруг великий!И, мудрость накопив, я стал преславным.Чтоб не сказали про меня: колода,Лицом как человек, а ум — бараний,Взял в жены лань, чья прелесть безгранична,Но чтоб сказали: солнце небосводаСоединилось с Аш, звездою ранней,Что паче всех светил ему прилична.
«Коль рок слепой, а мы — его сыны…»
Коль рок слепой, а мы — его сыны,То будем же и мы — подобье рока,Ведь из-за доброты мрачится окоИ щеки справедливого — бледны.Богаты злые, добрые — бедны,Так, поневоле встав на путь порока,Быть может, мы поднимемся высоко,Ведь щедростью во прах мы сведены.О щедрость! Я твое поставил словоПеред собой, и я не позабылИ не нарушил твоего завета,Но день настал — не чаял я такого,Что было мерзко мне — я возлюбил,А что любил — мне стало чуждо это.
«Сказали лани грозной небеса…»
Сказали лани грозной небеса:О,
полно тебе, полной благодати,Очами затмевать небесны рати,Ведь посрамила нас твоя краса,И горних звезд мы слышим голоса:«Мы алчем в сей сокровищной палатеБлистать!» Не зря ваятель этой статиТворил усердно эти очеса!И возроптали светочи денницы,Рекли Кассиль, Кима и Аш: «О, какХотим сиять мы на лице юницы!Ведь сей удел и сладостен, и благ!А небо зря величием хвалится:Лишь днем сиянье в нем, а ночью — мрак».
Бесприданница
Из шестнадцатой тетради
…И ответствовал я, и сказал: С нею и с отцом ее я знаком, | и знаю ее дом. | И слышал я, как в доме своем | она оплакивала младость и рыдала о том, | что трех старших сестер ей судьба дала, | и о каждой из них несется хвала, | и каждая прекрасна и мила. | И оне — сладость для мужчин, | могли бы быть супругами глав общин; | да вот беда: не имеют приданого сестрицы, | лишь прекрасные лица, | да сверкающие зеницы, | прямо в сердце мечущие зарницы, | с белизною их плеч лишь лилия сравнится,| а уста их — багряница, | в них же нектар таится. | Но пуста их светлица | и весьма бедны сии девицы. | И в один из дней, вышел я на прогулку, | и через рынок прошел, и вышел к переулку, | и шла моя дорога | мимо их порога. | И увидел я вдруг красавицу-лань, и сияние ее лица | поражает взоры и пленяет сердца. | И сидит она молча, и тихо рыдает, | и в сердце своем горько страдает. | И лютня в ее руке, | чтобы игрою утешиться в тоске. | И вопросил я ее, чем душа ее полна, | и отчего заплакана она, | и сидит молчаливо одна, | так несчастна и грустна. | И сказала она: Да будет тебе от Господа благодать. | А мне как не страдать, | горьких слез не лить и не рыдать? | Ведь нас четыре сестры, и мы бедны | и из чаши горечи пьяны. | Доколе нам скитаться у стад чужих | и завидовать подругам в счастьи их? | И я последней родилась на свет. | Сегодня мне — осьмнадцать лет. | И мой черед выйти замуж — последний. И счастья нет. | А я — стена, и башни сосцов на ней, | и страсть во мне разгорается всё сильней. | А если я девицей умру, тогда | двойною будет моя беда, | ибо слышала я слова мудрецов | и поучения отцов, | что буде женщина умрет девицей, | к миру душ она не причастится. | Итак, приложу к тетиве стрелу напева | и оплачу горькую участь девы. |
Полны сосцы и волос мой возрос,И сяду обнаженною, срамною,И женихи все минут стороною,И скорбь я изолью в потоке слез.Такую долю кто бы перенес?Приданого с серебряной казноюЗа нами не дают. А предо мною —Сестрицы три. И сердце извелось.Иссохну ль я в неутоленном пыле,Иль пощадит меня коварный рок?Летят года, уносятся, как птицы…И обо мне мудрейшие твердили,Что в райский не впускается чертогИ в царство душ не принята девица.
«Речам внимаю я день ото дня…»
Речам внимаю я день ото дня:В аду огонь, злодеев пожирая,Пылает, и проказников карая,И ангел не спасет их от огня.Мой дух, что отвлекаешь ты меняСоблазном сладкой суеты от рая?Но в колесницу блага и добра я,Исполнясь страха, запрягу коня.Кто может уберечь меня пред роком?Великий человек и малый с нимВ свой день прешли, сменились, их не стало.Ужели суету мне пить потоком,Не разумея, как зверям леснымВ пустых жилищах разума пристало?
Сатира на врачей
Спеши, о сердце, взять себе в фиалеИль чудотворной манны полный омер,Иль гилеадского бальзама хомер,Чтобы недуг упорный мой прогнали.С клюкой расставшись, я б не знал печали,Я был бы словно царь Кедарлаомер:Он что желал — имел, и старым помер.Меня же спасшим — слава и так дале.Но вы, врачи, да сгинете в мученьи!Лекарства ваши — ложь, и только чтобыСтрадал я больше — ваше попеченье,Да чтобы ублажить свои утробы.Обжоры, пьяницы, вкусил леченьяУже довольно я и пьян от злобы!