Великий магистр
Шрифт:
В комнате коменданта, Гронжор сел за стол и начал составлять официальное оформление на перевод узника.
– К черту! Потом!
– сказал Гуго де Пейн, держа графа на руках. Открывайте ворота и велите опустить мост.
– Выполняйте!
– приказала Мелизинда.
– А вещи Зегенгейма?
– спросил Гронжор.
– Его латы, меч, пояс?
– Потом, потом!
– прикрикнул на него де Пейн. Наконец мост был опущен, и они вышли из ворот.
Карета Мелизинды стояла неподалеку. Возле нее на вороном скакуне застыл Милан Гораджич, с изумлением увидев уносимого из тюрьмы Зегенгейма. В это время по улице разнесся стук копыт, и из-за поворота показалась другая карета.
– А вот и сам Рошпор пожаловал!
– удивился офицер, всматриваясь в приближающийся экипаж.
– С чего бы вдруг в такое позднее время?
Гуго де Пейн уже укладывал Зегенгейма в карету принцессы, сама она села рядом, торопливо отдавая приказания кучеру.
– Князь, задержите их!
– попросил де Пейн. Он вскочил на подножку, и карета промчалась мимо остановившегося экипажа Рошпора. Тот высунул из окошка голову, провожая ее взглядом, и подозвал к себе офицера. Пока они разговаривали, Гораджич, соскочив с коня, подобрался с другой стороны. Он нагнулся к рессорам, ухватил их покрепче обеими руками, и, поднатужившись, оторвал от земли, приподнял еще выше, не обращая внимания на крики начальника тюрьмы, а затем, мощным рывком, опрокинул карету на бок. Через мгновение он вскочил на своего коня и помчался вслед за увозящим Людвига де Пейном.
– ...Куда мы едем?
– спросил Гуго де Пейн, усевшись рядом с принцессой; напротив них лежал впавший в бессознательное состояние Зегенгейм.
– В один мой загородный дом, - ответила Мелизинда.
– О его существовании не знает даже отец. Мне подарила его моя тетка, Гертруда. Там ваш друг будет в безопасности.
– Вы смелая девушка, - произнес Гуго де Пейн.
– Благодарю вас. Но не обрушится ли на вас гнев отца?
– Давайте не думать об этом, - ответила Мелизинда.
– Сейчас главное спасти графа.
– Что мне сделать, чтобы выразить вам нашу общую признательность?
Мелизинда загадочно посмотрела на него, чуть улыбнувшись.
– Как бы мне хотелось, чтобы вы догадались, - произнесла она. Князь Гораджич нагнал карету и поехал рядом, постучав по окошку.
– Что с Людвигом?
– крикнул он, наклонившись с седла.
– Он отравлен!
– ответил де Пейн.
– Нужен доктор.
– Мой Джан - лучший целитель на свете, - сказал Милан.
– Куда мы направляемся? Сообщите мне адрес, и я вернусь за Джаном.
Мелизинда, приоткрыв дверцу кареты, на ходу передала месторасположение загородного дома.
– Хорошо!
– крикнул Гораджич, разворачивая коня.
– Через полчаса мы приедем!
Гуго де Пейн некоторое время молчал, обдумывая, как бы выразить то, что он собирался сказать принцессе. Наконец, он решился, не желая больше ставить в ложное положение ни ее, ни себя.
– Милая принцесса...
– начал он с тяжелым сердцем, думая продолжить и объяснить, что он совсем не тот, кого она себе представляет, что она обманута своей детской мечтательностью, и лучше определиться раз и навсегда, чтобы остановиться в самом начале опасного и скользкого пути, потому что их настоящие дороги не пересекаются... но Мелизинда неожиданно прикрыла своей ладонью его губы.
– Молчите!
– потребовала она, почувствовав что он хочет сказать. Иначе я выпрыгну из кареты!
Гуго де Пейн потянулся и закрыл распахнутую ею дверцу. Ее темные глаза, оказавшиеся совсем рядом, снова обожгли его; они манили и дурманили голову, а легкое дыхание проникало в грудь. "Это наваждение!" - подумал он, чувствуя, как ее губы припадают к его устам.
– Кажется, мы приехали, - произнес он, некоторое время спустя; карета остановилась. Осторожно подняв Людвига фон Зегенгейма на руки, он перенес его в одноэтажный домик, окруженный живым забором из кустарника. В домике было несколько комнат. Две служанки уже зажигали свечи, растапливали камин и плиту.
– Побольше теплой воды, - велела им Мелизинда.
– Свежие простыни, таз, грелки.
Она сама отерла мокрое от пота лицо Зегенгейма смоченным в уксусе полотенцем. Гуго де Пейн насильно вливал в горло рыцаря соленую жидкость. Через полчаса к домику, спрятавшемуся в кустах жимолости, подскакали князь Гораджич и Джан. Маленький молчаливый китаец разложил на столике пузырьки, пучки трав, высушенные коренья.
– Принцесса, теперь вам лучше вернуться назад, - промолвил де Пейн, наблюдая за приготовлениями китайца.
– Можете не беспокоиться, - поддержал его князь Гораджич, чье просмоленное всеми ветрами мира лицо, выражало олимпийское спокойствие и уверенность.
– Я сам когда-то получил смертельный укус кобры, и если бы не Джан... Он мастер по ядам и противоядиям.
– Я тоже скоро вернусь в Тампль, - произнес де Пейн.
– А князь останется здесь, вместе с Людвигом.
– И мы вернем его вам в целости и сохранности, еще лучше чем прежде, ответил Гораджич, уверенный в том, что принцесса Мелизинда помогает им исключительно из-за своей любви к Людвигу фон Зегенгейму. И эта его уверенность, как ни странно, имела некоторые основания. Еще первое появление двух рыцарей в декабре прошлого года в тронном зале, их поединок с шестью стражниками, гордые взгляды и особое благородство и того, и другого, смутили ее сердце, заставили его биться сильнее и трепетнее. Колеблясь, она отдала предпочтение Гуго де Пейну; но где-то в глубине души, в тайных ее покровах, скрывалось и нежное, еще неосознанное до конца чувство к его товарищу - Людвигу фон Зегенгейму.
Глава VII
ВОЯЖ ГРАФА НОРФОЛКА
Живой, на кладбище уйдет,
Мертвец вовек не оживет,
Так мир устроен с той поры,
Как движется небесный свод...
Рудаки
1
Утром Гуго де Пейн услышал перед воротами Тампля лязг оружия и громкие голоса, а затем в его покои, растолкав слуг вошли прихрамывающий барон Глобшток и толстый, багровый начальник тюрьмы Мон-Плеси Рошпор. Оба были возбуждены и разгневаны.
– Где Зегенгейм?
– с порога начал барон-подагрик.
– Вы имеете в виду графа Людвига фон Зегенгейма?
– любезным тоном произнес де Пейн, не вставая, однако, с кровати.
– И закройте дверь, дует!
– Да, да, именно его!
– завопил Рошпор.
– Вы увезли его ночью в карете - я сам видел!
– Кстати, вы не сильно ушиблись?
– поинтересовался рыцарь.
– Принцесса Мелизинда находится под домашним арестом, - вставил барон.
– А вы, видно, хотите занять место Зегенгейма. Так где он?
– Спрыгнул и убежал, - зевнул де Пейн.
– Не угодно ли горячего молока?