Великосветское убийство
Шрифт:
— Тогда предположу следующее, — Вакатоши отозвал хомячка и смахнул остатки ритуала в мусорное ведро, — ваш убийца знал, что в его руках имеется смертоносное оружие, но при этом он не имел представления о его истинной природе, то бишь: амулет это или артефакт. Посему после использования продолжал носить браслет в надежде, что он перезарядится. Возможно, опыт использования амулетов сослужил дурную службу.
Они поблагодарили профессора Вакатоши за помощь, пообещали непременно воспользоваться приглашением обращаться за помощью безо всякого стеснения и впредь, после чего вышли в знаменитый парк отделения
— Прежде чем идти и предъявлять обвинения жене министра финансов, — невесело проговорил Вилохэд уже в магомобиле, — следует хорошенько всё обдумать. Давайте-ка ещё раз проверим наши выкладки.
И они проверили. Выходило, что сначала госпожа Фань Суён встретилась на приёме в доме Харады с Сюро Санди, бывшим сотрудником артанской разведки, и этот самый сотрудник в иносказательной форме предостерегал делийку от неких опрометчивых действий.
— Постойте, — Рика наморщила лоб, — вы помните, что было перед этим?
— Общение с дядей Джейком слегка расцветило скучный приём.
— Я вспомнила, что прежде господина Сюро делийская красавица беседовала с хозяином дома.
— С Харадой?
— Да, — подтвердила чародейка, — а ещё в конце разговора с Сюро она многозначительно процитировала ему несколько строчек о воспоминаниях, возврат к которым возможен лишь в сердце.
— Как часто былое тайную прелесть в себе скрывает.
Но сколь ни старайся, возврат к нему
Лишь в нашем сердце возможен, — прочитал по памяти Вилохэд.
— Да, очень похоже.
— Стих двадцать седьмой из сборника «Искорки поэзии». Мицура Тандо, эпоха Расцветания и Увядания.
— Если Фань Суён процитировала это стихотворение-сожаление, — продолжила рассуждать чародейка, — напрашивается предположение, что в прошлом их с господином Сюро связывали нежные чувства.
— Даже, если у них в прошлом была любовная связь, что — не факт, но и обратное я утверждать не берсь, — покачал головой коррехидор, — само наличие такой связи ещё не является основанием для убийства. Вот интерес госпожи Фань к министру вполне очевиден. Мы сами дважды встретили их, при том, что смущение Харады и его мгновенное исчезновение из кафе было более, чем очевидным. Может, Сюро пытался предостеречь женщину от попыток завести шашни с мужем своей сестры? Это возможно, особенно, если об обращении с мужчинами госпожи Фань ему было известно из собственного печального опыта?
— Почему непременно печального?
— Потому, как Суён носила фамилию Фань, а не Сюро.
— И она убила своего бывшего любовника, чтобы не мешал новому роману? — недоверчиво усмехнулась Рика, — нет. То есть я не возражаю ни против возможной связи, ни против предупреждения. Мне кажется сомнительным повод. Харада — взрослый мужчина, ему под сорок. С чего бы родичу столь ревностно печься о его нравственности? Хотя, за неимением мотива, сойдёт и этот. И как госпожа Фань смогла связать ежевичное вино со своим артефактом?
— На приёме такого размаха, как давали Харады, всегда в изобилии заказывают спиртное, — по своему обыкновению издалека начал Вил, — при этом стараются охватить все предпочтения госей. Я в субботу не обратил внимания на ежевичное вино. Сам его не люблю из-за терпкой сладости, но из этого не следует, что это вино не было заказано.
— Чтобы ответить на ваш вопрос довольно и моих скромных познаний, — чародейка победно взглянула на собеседника, — обойдёмся без профессора Вакатоши. Связь чаще всего устанавливается контактным способом, — заявила она и, встретив непонимающий взгляд собеседника, уточнила, — ну, например, всего-то и нужно, как обмакнуть палец в вино жертвы и незаметно провести им по браслету. Просто, доступно, легко выполнимо.
— Фань Суён берёт два бокала своего любимого ежевичного вина (я не исключаю, что вино также является капелькой воспоминаний, к которым возможно возвращение только в сердце), незаметно проделывает все необходимые манипуляции с бокалом, предназначенным жертве, и предлагает Сюро выпить за возобновление знакомства или же за прекрасные воспоминания, я не знаю, — он усмехнулся, — умная женщина всегда придумает повод, от которого сложно отказаться. Да и зачем Сюро отказываться от выпивки на приёме? Они вместе пьют ежевичное вино. После приёма друг дяди Джейка едет в клуб, затем возвращается домой. Убийце остаётся лишь проследить за ним и активировать заклятие в нужный момент.
— Да, — согласилась чародейка, — только, если бы они пили вино прямо на приёме, желудок Сюро успел бы переварить напиток. Большой бокал переваривается за два с половиной — три часа. Убитый был весьма крупным мужчиной, ко времени смерти от вина почти ничего не осталось бы. Поэтому полагаю, что вино было им выпито минут за двадцать до смерти, и одним бокалом дело не ограничилось.
— Предложите свою версию произошедшего, — потребовал четвёртый сын Дубового клана, — я уже по блеску в ваших глазах вижу, что она у вас наготове, и вы ждёте подходящего момента, дабы явить её свету. Так явите!
Чародейка смутилась, потому что, действительно, придумала иной ход событий злосчастной ночи. Она кашлянула и начала:
— Служанка Фань Суён говорила, что госпожа могла уходить и приходить, когда ей вздумается. Уверена, дом с террасой и выходом в переулок тоже был выбран не случайно. После приёма ей оставалось лишь вооружиться бутылкой вина и бокалами, дождаться свою жертву у дома и предложить выпить в знак примирения или вспомнить те прекрасные моменты, что лишь в памяти нашей остались. Полагаю, она заранее установила связь артефакта с ежевичным вином, а далее всё просто: Сюро выпивает вино, уходит домой, ложится спать, а госпожа Фань активирует артефакт. При этом ей вовсе не нужно болтаться под окнами жертвы. Я читала об амулетах и артефактах, срабатывающих на больших расстояниях.
— Всё замечательно, но я вижу один нюанс: если они оба пили вино из одной бутылки, почему оно превратилось в лезвия лишь в желудке Сюро? Разве убийцу не должна была постичь та же участь?
Чародейка задумалась, и предположила, что Фань Суён не пила, а лишь делала вид.
— Или же, — пожала она плечами, — с артефактом был связан бокал жертвы, а не вино.
— Боюсь, — покачал головой коррехидор, — как происходило на самом деле, мы никогда не узнаем, ибо уже мертвы и жертва, и убийца.