"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Джон вздохнул и продолжил: «Сама знаешь, Марта — к замужней женщине больше доверия.
Тебе будет легче путешествовать, да и разве не хочется обеспечить будущее детям?»
— Я уж как-нибудь и сама могу это сделать, — Марта вдруг усмехнулась, вспомнив голубые глаза банкира.
«На следующей неделе — «Клюге и Кроу» — твердо пообещала она себе. Сегодня, по дороге в контору Симмонса, она видела вывеску компании покойного мужа, но слишком больно было заходить в лавку, и она, подгоняя глазевших на улицу детей, направилась дальше.
— Я знаю, что ты не терпишь нужды, — улыбнулся Джон. «Да и в случае, если… — он замялся, «королева будет выплачивать пенсию твоим наследникам. Я просто хочу, чтобы вы были защищены.
Тот человек, которого мы тебе подобрали — он тоже вдовец, у него есть ребенок, он давно с нами работает, и для него тоже было бы более удобно, если бы у него была супруга. Тоже больше доверия».
— А, — ехидно сказала Марта, — с этого надо было начинать. Ты боишься, что агенты в кого-то влюбятся, повенчаются, и тогда наступит конец их работе?»
— Вот видишь, — пожал плечами Джон. «Ты и сама все сказала. Тебе же всего двадцать семь, моя дорогая, ты молодая, очень красивая женщина. Где гарантия, что ты не придешь ко мне завтра, и не скажешь — Джон, я выхожу замуж и уезжаю в деревню — печь пироги и рожать детей»?
— Какой муж тебя отпустит в Брюссель, или еще куда-нибудь? А говорить ему, чем ты занимаешься, нельзя — скажешь одному, а вскорости вся Европа узнает, было уже такое».
— А этот человек? — спросила Марта, вертя в руках перчатки. Над головой, в прозрачном синем небе, кувыркались ласточки, с Темзы тянуло свежей водой.
— Он свой, — улыбнулся Джон, — все поймет. И у него есть дом в деревне, родственники — будет кому за детьми присмотреть.
— Старик, что ли? — сердито спросила женщина, опять вспомнив Симмонса — тому на вид было не больше сорока.
— Помилуй, — даже обиделся Джон, — стал бы я тебе старика сватать. Хотя, — он усмехнулся, — не был бы я семейным человеком, я бы сам на тебе женился, дорогая. Вероника, кстати, следующей осенью в Лондон переезжает, опять встретитесь.
— Ой, как хорошо, — Марта подставила лицо нежному солнцу. «Соскучилась я по ней. А как маленький Джон?», — она лукаво взглянула на Джона.
— Отлично. Зубы мне не заговаривай, — разведчик улыбнулся, — согласна, или нет? Тридцать лет, умница, красавец, богатый, образованный.
— Таких не бывает, — отмахнулась Марфа.
— Я других на работе не держу, — серьезно ответил Джон, — вон, на себя посмотри или на Джованни. Мне всякая шваль не нужна, ее пусть король Филипп подбирает.
— А вдруг я ему не понравлюсь? — рассмеялась женщина. «Опять же, двое детей у меня, не шутка».
— Он далеко не дурак, — Джон вдруг приостановился и посмотрел на Тео и Теодора. «Быть отцом такому потомству, как твое — это такая честь, милая моя, от которой не отказываются».
— Ну хорошо, — женщина вздохнула. «Знаешь, и, правда — я-то сама ездить могу, а вот детей таскать за собой незачем все время, пусть тут сидят. Опять же и спокойней будет».
— Вот видишь, — Джон удовлетворенно развел руками, — приятно иметь дело с разумным человеком. Бери Тео с Теодором в пятницу, и приезжайте в Ричмонд — во-первых, королева хочет с тобой поговорить, а во-вторых, этот человек тоже там будет — познакомитесь.
— Слушай, — озабоченно спросила Марта, — а если мы поженимся, это ведь будет не по любви, а так, — она покраснела, — из удобства.
— Да влюбишься ты в него, — ответил Джон, — в него все влюбляются.
— Нечего сказать, успокоил, — пробормотала женщина.
Петя закрыл последнюю счетную книгу и сладко потянулся. На востоке уже алела полоска восхода.
— Почти миллион, — пробормотал он. «Это за вычетом доли Степана и судаковских денег, с прибылью по ним. Неплохо для тридцати лет. Лиза будет богатой невестой, как я посмотрю».
Он взглянул на карту, что лежала на столе. От Моллукских островов до Бразилии, и от Копенгагена до Флоренции — всюду были его деньги. В тюках с пряностями, что везли сюда, в Лондон, в плантациях Нового Света, в мастерских итальянских ткачей, в лавках скандинавских менял.
Здесь, в кабинете покойного герра Мартина были только тяжелые, переплетенные в старую кожу, пожелтевшие тома, — раскрыв каждый из которых, можно было проследить путь тех золотых монет, что сейчас лежали на столе.
Петя полюбовался их блеском и задумчиво сказал: «Однако с деньгами покойного Никиты Григорьевича тоже надо что-то делать, там сто пятьдесят тысяч только основного капитала, не говоря уже о прибыли за все эти годы. И ни одного наследника, не Матвею же их посылать», — Петя усмехнулся. «Да и жив ли он, Матвей?»
— Ладно, — он прошел в соседнюю комнату и вытянулся на узкой кровати. «Так и буду передавать из поколения в поколение. Сына надо, конечно. Майкл и Николас все же племянники, да и наверняка тоже моряками станут. Значит, жениться. На ком нынче у нас женятся? На милой английской девушке, — вспомнил он слова Джованни. «Да где взять-то такую? А Джованни, кстати, встретил кого-то — я его счастливым таким и не видел никогда.
Ну и слава Богу, он это заслужил».
Петя зевнул уже совсем, глубоко и перевернулся на бок. «Посплю пару часов, — пообещал он себе, — а потом — в лавку. Надо и за прилавок иногда вставать, скучаю я по торговле».
Ему снился Лондон — знакомый и родной до последнего закоулка. Она была здесь — Петя знал это совершенно точно. В толпе на Лондонском мосту он видел ее бронзовый, коротко стриженый затылок, за углом от церкви напротив — ее улыбку, проходя по Сити, замечал впереди ее маленькую, стройную фигуру.
Только она все время ускользала, — он протягивал руку и ловил пальцами воздух, стараясь угнаться за ней — и не мог. А потом он понял, что надо сделать. Это был здешний лес — не суровый и темный, как там, у Большого Камня, а веселая, дубовая роща. Он разжег костер и стал ждать. И вправду — она пришла сама, выступила из-за дерева, чуть усмехаясь краешком губ.