Вельяминовы. За горизонт. Книга 4
Шрифт:
– Найти Фредерику, влюбить ее в себя… – он облизал губы, – привезти ее в Европу и открыть ей правду. Германия встретит овациями нового канцлера и его очаровательную жену… – он не сомневался, что дочь дяди захочет вернуться в настоящую семью:
– Жиды украли ее у немецкого народа, лгали о ее происхождении. Она будет счастлива обрести исконную арийскую кровь… – следуя заветам покойного дяди Отто об арийской диете, Адольф только изредка позволял себе табак, алкоголь или сахар:
– Но сейчас можно, – успокоил он себя, – я
– У Штрайбля медвежья болезнь, – усмехнулся он, – я ему сказал, чтобы он ни о чем не волновался. Я начну с девчонками, а он ко мне присоединится…
Адольф решил сводить приятеля в один из многочисленных зальчиков в переулках у Реепербан, где показывали порнографические ленты:
– Возьмем отдельный кабинет, к заказу прилагаются девчонки и выпивка. Алкоголь они продают с большой наценкой, но ладно, ничего не поделаешь… – он услышал возмущенный, девичий голос:
– Оставь меня в покое, мерзавец! Убери руки! На помощь, кто-нибудь… – Адольф вскочил:
– Проклятый идиот Штрайбль к ней полез. Я видел, как он на нее глазел. Ему в голову джин ударил. Не надо было его подпускать к гостиничной выпивке… – Адольф не успел нырнуть в темный провал лестницы. Маэстро Авербах пронесся по залу:
– Сейчас Штрайбль получит по заслугам, – юноша успокоено сел на место, – так ему и надо. Мне незачем вмешиваться. В опере мы не пойдем за кулисы, в зале жид меня не разглядит, а здесь он меня вспомнит… – дядя всегда учил Адольфа осторожности. Снизу донесся жалобный вскрик. Адольф откинулся на спинку диванчика:
– Придурок поймет, что не со всеми девчонками можно распускать руки… – сбежав по лестнице, Генрик встряхнул парнишку, пытавшегося обнять испуганно прижавшуюся к стене фрейлейн Магдалену:
– Пошел вон отсюда, мразь, – гневно сказал Авербах, – это тебе на дорожку… – подросток схватился за разбитый нос. Повернув его спиной, Генрик дал парню хорошего пинка под зад. Пролетев к лестнице, юноша поплелся наверх:
– Он просто напился, – сказал Генрик, – не обращайте на него внимания, фрейлейн Магдалена… – девушка прерывисто дышала, серые глаза блестели:
– Вы… вы такой смелый… – шагнув вперед, она неловко коснулась губами щеки Авербаха:
– Спасибо вам, маэстро… – Генрик велел себе:
– Не торопись. Она придет на вечеринку. Там я приглашу ее поехать на целый день на море. На день и на ночь… – он поцеловал нежное запястье:
– Я служил в армии и участвовал в танковом бою, – смешливо заметил Генрик, – я могу справиться с пьяным хулиганом, дорогая фрейлейн. Пойдемте… – он все не отрывался от руки девушки, – я все-таки сыграю Шопена, только для вас…
Услышав частый стук сердца малышки, Авербах уверенно подал ей руку: «Станьте моей музой, Магдалена».
Сабина сама приготовила мужу кофе.
Ловко управившись с итальянской машинкой, посыпав молочную пенку корицей, она взялась за баночку со знакомым ярлыком. Клара всегда помечала заготовки каллиграфическим почерком:
– Тетя Марта отстукивает ярлыки на машинке, как и для китайского комода с письмами семьи, а мама предпочитает перо и чернила… – открутив крышку, Сабина вдохнула тонкий аромат осеннего сада:
– Сливы Ренклод Муассак, Честер, октябрь 1961 года… – ренклоды в обители Лауры высадили в прошлом веке, привезя саженцы из Франции:
– Мы с мамой и Лаурой варили джемы на монастырской кухне, – Сабина улыбнулась, – а теперь Лаура едет в Рим… – Сабина знала, что мать немного успокоилась:
– Правильно она сказала по телефону, Лаура еще не постригалась. Послушница… – Сабина пожала плечами, – покрывало можно снять в любой момент. Она навещала Италию только маленькой девочкой, а теперь она будет одна, пусть и в университетском общежитии… – судя по словам младшей сестры, общежитие больше напоминало обитель:
– Это католический женский университет, – вспомнила Сабина, – но Лаура не будет сидеть в келье днями и ночами. Ей надо посещать занятия, ходить на мессу, в музеи…
Клара заставила Джованни перетряхнуть, как выражался отчим, старые записные книжки. Лаура отправлялась в Рим с полным блокнотом адресов и телефонов дальней родни и друзей отца:
– Родня первой жены дяди Джованни, они из Флоренции, родня его матери, римляне… – Сабина выложила джем в фарфоровые розетки, – мама надеется, что Лауре придется по душе кто-то из итальянских парней и она забудет даже слово такое, обеты…
За год в обители младшая сестра не теряла времени. Лаура блестяще сдала латинские экзамены, оказавшись чуть ли не лучшей ученицей Британии по этому предмету:
– Луиза Бромли тоже преуспевает в латыни, но вообще девочки редко ей занимаются. У Максима тоже хорошо идет латынь, хотя он будущий адвокат… – Сабина прислонилась к мраморному прилавку кухни, – интересно, ему еще нравится Лаура, или это у него прошло? На хупе Аарона он танцевал с другими девушками, хотя Лауре и нельзя танцевать… – наследный герцог появился на хупе в униформе кадета:
– Девчонки вокруг него так и вились, однако он, вроде ни на кого внимания не обратил. Ворон еще ребенок, хоть он и ростом почти с Инге, а Питер не отходил от Луизы Бромли… – тетя Марта весело сказала:
– Они оба собираются в Кембридж. Посмотрим, что получится. Как бы не пришлось нанимать другую адвокатскую контору для обслуживания «К и К»… – Волк подмигнул жене:
– В Лондоне плюнь и попадешь в юриста. Затруднений у тебя, то есть у нашего эсквайра, не будет… – Сабина поняла:
– Как время летит. Питеру четырнадцать лет. Через четыре года он вступит во владение компанией. Луиза старше его, но всего на год, такое не имеет значения… – кроме латыни, Лаура занималась и современными языками: