Виктор Петрович Астафьев. Первый период творчества (1951–1969)

Садырина Татьяна

Сюжет. Рассказ посвящен жизни и встрече двух героев – ветерана войны и техноруководителя лесоучастка Егора Романовича Стрельцова и преступника Хыча, который решился на восьмой побег из лагеря. Причиной очередного заключения стало нападение на работника лесоучастка. Не поделив с электропильщиком буфетчицу-Зойку, бывалый лагерник решительно отрубил сопернику руку топором. Суд определил Хычу очередной срок.

Шли месяцы, и поселок успокоился и почти забыл о случившемся. И как-то летней субботой Егор Романович отправился со своего участка домой. Доверив управление верному коню, мужчина погрузился в думы и мечтания, когда внезапно был застигнут врасплох жестокой бурей. Наступила непроглядная темнота, озаряемая лишь яркой паутиной молний, падали деревья, загораясь, заледенели нежные от росы цветы и травы. Зарядил острый, леденящий дождь. Стрельцов увидел на вершине

сопки человека, словно молящегося. Егор Романович поспешил на помощь незнакомцу, но, продираясь сквозь лес, был ранен острым суком и поддался панике. Только леденящая вода ручья успокоила его и вернула рассудок. Скатившись под навес сопки, над которой грохотало и рушилось небо, мужчина увидел человека – свихнувшегося от испуга Хыча.

Когда природа успокоилась, Егор Романович разжег костер и мужчины стали греться и сушить мокрую разорванную одежду. Между ними зарождается разговор, и читатель узнает, что Хыч привык к тюрьмам, что гордится своим бесстрашием, которым заслужил уважение «корешков». И только побегами и тюрьмой была наполнена вся его сорокалетняя жизнь. Прямые, острые вопросы Егора Романовича заставили преступника задуматься о своей жизни и бессмысленных побегах. Сколько уносил он с собой злости на людей, живущих на воле. Там он делался сатаной, беспощадным, жестоким и смелым до того, что сам себе удивлялся.

Егор Романович настоял проводить Хыча до зоны по пути к лесоучастку, где наверняка требовалась помощь управляющего после страшного урагана. Во время спуска с гор, молчаливого пути, наполненного размышлениями о прошлом в неволе и преступлениях, Хыч предложил Стрельцову отправиться на участок, пообещав, что вернется в тюрьму сам. Егор Романович обещал обеспечить алиби для беглеца, но Хыч не надеялся на успех. Мужчины разошлись каждый своей дорогой. Егор Романович снова погрузился в размышления о ценности выбора и смысле жизни. Каждый возвращается на свой путь: Стрельцов – к своей работе на лесоучастке, Хыч – в колонию.

Главные герои: Егор Романович Стрельцов, Хыч.

Второстепенные персонажи: Петенька (младший сын Стрельцова), Самыкин, Зойка-буфетчица, конь Мухортый.

Языковые средства выразительности: тропеические средства представлены в рассказе эпитетами и метафорами. Эпитеты используются для характеристики людей (глаза выпуклые„шалые, губы негритянские; отчаянная натура, наигранная беспечность, встревоженная голова; головы вовсе отпетые (в комбинации с метонимией)), природных объектов и животных (жгучий, свинцовый поток; грудастая сопка, хилые ручейки, тощий зайчишка, приподнято-праздничные голоса птиц), а также состояния природы (мертвая тишина, невеселый дождь) и эмоционального состояния человека (гнетущая сонная усталость, гнетущее наслаждение; тупое, яростное бешенство).

Буйство урагана и описание его последствий даются при помощи генитивных (головки цветов, хвосты дыма) и глагольных метафор (бесновался ветер, природа оторопела, заговорила речка), в большинстве построенных по антропоморфной модели. В. П. Астафьев использует прием столкновения в одном контексте разностилевых средств. За счет насыщения контекста клишированными выражениями бытовая ситуация представляется с ироническим подтекстом:.. .у них с Зойкой не игрушки какие-нибудь, а серьезные намерения на дальнейшую жизнь. Егор Романович всегда заботился о закреплении кадров в лесной промышленности, обещал Самыкину всяческого содействия в налаживании семьи и переводе на более спокойное местожительство.

Наряду с тропами в рассказе используются следующие фигуры: т. п. сравнения: тяжким, дубовым комлем давило плечи; Они пулями хлестанули по коже седла и по лицу Егора Романовича; поползли червяками друг к дружке хилые ручейки; повтор: Но как ни берёг, как

ни хранил сына Егор Романович, чуть было не погубил Петю злой человек; сравнительные обороты: Где-то уже совсем близко хрустели, стонали, трещали и лопались, как снаряды, гибнущие деревья; головки словно бы стеклянных цветов; тащил Мухортого за гриву к себе в укрытие, как будто зайчонком тот был; Как-то напился Хыч и растоптал эти лупоглазые цветочки, анютины глазки, будто собак сторожевых; риторические вопросы: И опять же, кому из родителей не кажутся свои дети каким-то чудом необыкновенным? Что он там увидел? Не мать ли родную, большую и добрую лосиху? Неужто цветочки эти, спутники да ураган этот доломали его? Быть может, он сломился раньше? – преимущественно используются как маркеры внутренней речи персонажей.

См.: «Синие сумерки», сборник.

34. «Впереди – смена Одинцова», очерк

Под псевдонимом В. Саянский.

См.: «Чусовской рабочий», газета. В. П. Астафьев как очеркист.

35. «Время и люди» (заметки писателя), очерк

См.: «Звезда», газета.

36. «Второе рождение», очерк

См.: «Человек родился», очерк. «Чусовской рабочий», газета.

37. Выразительные средства языка произведений первого периода творчества В. П. Астафьева

Система средств выразительности обширна и включает различные языковые средства, как создаваемые по закрепленной в языке модели (фигуры и тропы), так и наделяемые выразительностью в литературном произведении отдельного автора. Анализ языковых средств выразительности имеет особое значение для характеристики индивидуального авторского стиля. Выявляя тропеические и стилистические средства выразительности в текстах В. П. Астафьева, можно выявить тропы и фигуры, которым писатель отдает предпочтение. Анализируя их использование в текстах, можно увидеть особенности их освоения автором.

Одним из самых распространенных в художественной литературе тропов является эпитет. «Эпитет – это художественное определение предмета (в широком понимании), конкретизирующее его значимый, с точки зрения автора, признак, актуализирующее в рамках контекста изобразительно-выразительный потенциал определяемого, обусловливая семантические приращения и трансформации» (Фадеева, 2014). Эпитеты в произведениях В. П. Астафьева неоднородны со структурной точки зрения.

Автор использует простые – жуткий вой, сложные – непроницаемо-толстый лед, составные – дядя из породы «сверхначальства».

В прозе В. П. Астафьева широко представлены простые эпитеты, различные по своей грамматической природе:

– эпитеты-прилагательные: Жую кислый хлеб с вялой, но живой коркой и чувствую, как жизнь, было отдалившаяся от меня, снова ко мне возвращается («Где-то гремит война»);

– эпитеты-причастия: Я собирал растрепанные мысли в кучу, пытался дать им ход («Где-то гремит война»). «Сложный эпитет – композитная единица, выполняющая роль концептуального, эмоционального и эстетического определения предмета (в широком понимании) и компрессивно представляющая его значимый признак, актуализирующая в рамках контекста изобразительно-выразительный потенциал определяемого, демонстрирующая семантические приращения и трансформации, транслирующая специфику когнитивной деятельности языковой личности» (Фадеева, 2014). Сложные эпитеты в произведениях В. П. Астафьева образуются на основе семантического удвоения: В древнем, завороженно-сонном царстве, среди заснеженных лесов, за этими дальними, волшебно светящимися перевалами, люди пьют вино за новогодними столами, поют песни и целуют любимых женщин («Где-то гремит война»); Врастерянно-притихшем просторном доме оставались только мать и отец («Индия»).