Вино фей
Шрифт:
– Почему вы не пригласили мою кузину? Вы тоже заодно со всеми?
Его сиятельство покачал головой.
– Мне просто жаль мистера Филипа Кассиди. Мне не нравится, когда человеку обещают любовь, а потом отнимают надежду. Это не просто жестоко, это бесчеловечно.
Краска бросилась в лицо Черити. Каков негодяй! А он сам не обещал мисс Клэр Стивенс любовь? Он сам не отнял у неё надежду? И теперь осмеливается читать проповеди! Только усилием воли ей удалось обуздать порыв гнева. Чуть успокоившись, она всё же вернулась к теме разговора.
– Моя кузина несколько... нервная особа. Подобное пренебрежение может совсем расстроить ей нервы.
Его сиятельство пожал плечами.
– Сожалею, но в таких обстоятельствах это единственное, что может вразумить даже самую нервную особу. Не говоря уже о том, что я боюсь нервозных молодых леди.
Черити бросила на него недобрый взгляд, но промолчала.
Тут к ней обратился сам Клэверинг.
– Кузен рассказал мне о странном происшествии в вашем доме в воскресение, - неожиданно заговорил он.
– И я, по его просьбе, пригласил мистера Кассиди в Фортесонхилл поохотится.
– Я знаю, кузен сказал мне об этом, но это не мистер Кассиди.
– Почему вы так уверены?
– Он джентльмен.
– Это аргумент адвоката?
– Не знаю, но даже если, вопреки моему впечатлению, это сделан он, - ответила Черити, - портрет стоит всего пять гиней. Для Хейвудов невелик убыток.
– Пусть так, но есть одна мелочь, о которой пока не знает ваш кузен.
Черити посмотрела на графа.
– В воскресение, пока мы были в церкви, кто-то влез в мой кабинет в Фортесонхилле.
Глава 19. Месть света
И чтоб от боли сердце уберечь,
Ты холоду велел по жилам течь.
В. Скотт
Черити была так поражена, что даже остановилась, однако тут же опомнилась, снова двинувшись в танце.
– Там были ценные вещи? Что-то украдено?
– спросила она.
Клэверинг пожал плечами.
– Нет, на столе лежал мой портсигар, память отца, платина и бриллианты, его никто не тронул. Да и вообще ни одна ценная вещь не сдвинута с места. Но из стола пропал мой дневник.
– Господи, вы ведёте дневник?
– удивилась Черити.
В её понимании, это было сугубо женское дело.
– Это была своего рода записная книжка для памяти. Я отмечал, что необходимо написать управляющему, иногда - время визитов, котировки ценных бумаг, ставки на бегах, карточные долги и некоторые цитаты. Я везде возил его с собой, но в церковь не брал. Вначале я подумал, что убиравшаяся в комнатах камеристка куда-то его переложила, но она уверяет, что не видела его. Он был в ящике письменного стола и просто исчез.
– Но кто мог проникнуть в поместье? Пройти по всем коридорам...
– Увы, кабинет выходит в сад, там французское окно, и я редко закрывал его. Оно и на этот раз было открыто.
– Там было написано что-то... важное?
– То-то и странно, что нет, - пожал плечами Клэверинг.
– Дневник ни для кого не представлял никакой ценности.
– А почему вы не рассказали об этом мистеру Флинну?
– До последнего думал, что он найдётся. Я часто писал в саду, думал, что выронил его где-то в беседке, но пятеро моих слуг сегодня обшарили там всю траву и заглянули под каждый куст...
– Вы писали там... правду?
– Я вообще редко лгу, - пожал плечами Клэверинг.
– Ложь - слабость. Но я достаточно осмотрителен в суждениях. Однако, пора и на ужин, - тут он подал руку Черити, и она бездумно пошла за ним в столовую, по пути размышляя об услышанном.
"Ложь -- слабость" Да, но не только прямая ложь. Лживость и в умалчивании, подумала Черити, и в преувеличении, и искажении истины, и в притворном согласии с чужим мнением, и в ложных обещаниях, и в боязни сказать правду, когда требует долг. И в притворном признании в несуществующих чувствах.
Но, хоть она была крайне низкого мнения о графе Клэверинге, но ей не верилось, что он придумал эту кражу. Зачем? А если всё это правда, то - кому нужен дневник его сиятельства?
Они миновали великолепные гостиные и сводчатый салон с атриумом. Красная лестница привела к столовой, которая использовалась для больших званых обедов. Здесь не было аляповатого богатства, как у них в доме, всё было дорого и строго, почти аскетично в своей ценности.
В столовой под неодобрительным взглядом леди Рэнделл кузен Флинн нагло ухлёстывал за мисс Клэверинг, которая, правда, принимала его знаки внимания совершенно как должное, сохраняя на лице выражение полнейшей невозмутимости и королевского достоинства. Мистер Финли окончательно стушевался перед полковником, выглядел жалким и убитым.
Наполнившие залу пары уже рассаживались, Черити поймала на себе недобрый взгляд мисс Сесили Кассиди и откровенно взбешённый - Вирджинии, которая так и не была ни разу никем приглашена на танец. Черити вспомнила, что она снова невесть как оказалась рядом с графом Клэверингом и тут услышала негромкий вопрос мисс Клэверинг, адресованный брату.
– Вилли сказал, что ты так и не нашёл дневник?
– Черити поняла, что сестрица графа в курсе его дел.
– Увы, - отозвался его сиятельство, - я надеялся, что он в дальней беседке, но и там ничего.
– Ты потерял дневник?
– удивился полковник.
Клэверинг рассказал о пропаже и поисках дневника, и Флинн нахмурился.
– Чертовски странно, - тихо пробормотал он, но тут же осёкся, заметив устремлённый на него укоризненный взгляд мисс Клэверинг.
– Говоришь, обнаружил пропажу в воскресение?
– Да, утром я записал ставки на бегах, и сунул его в стол, а после церкви и ленча не нашёл ничего в столе.
– Почему же искал в саду? Там светлее, что ли?
Его сиятельство возвёл очи горе и тихо пояснил: