Визитная карточка флота
Шрифт:
— Здравствуйте! — козырнув, сказал он по-русски. — Я имейу полномочуй провезти ваз в точка якорнуй здоянка…
Старпом выручил побагровевшего от натуги сомалийца, заговорив с ним по-английски. Язык бывших владык Сомалиленда офицер знал прилично.
— Я исполняю обязанности портового лоцмана, — пояснил он.
— Отчего же лоцманскую службу несет военный катер? — спросил Алмазов.
— Потому что наша страна со вчерашнего дня на военном положении. Израиль бросил вызов всему арабскому миру. Мое правительство намерено оказать военную помощь Египту. Все наши порты с сегодняшнего дня подчинены военной администрации.
«Ну, что я говорил?» — мысленно возликовал маркони, бросив победный взгляд на стоящего рядом Томпа.
«Новокуйбышевск» двинулся дальше. Сомалийский катер шел рядом параллельным курсом, на его турельных установках сидели пулеметчики в белых касках, грозно вращая нацеленные в пустынное небо стволы.
Вскоре отдали якорь в пятнадцати кабельтовых от берега. Здесь, на небольшой акватории рейда, уже стояло несколько судов под итальянским, английским и греческим флагами.
— Вам будет подан танкер с топливом и водой, — сказал на прощание офицер и, козырнув, снова блеснул знанием русского: — До звиздане!
Сомалиец растерялся, когда ему вручили традиционный лоцманский презент — бутылку водки и жареную курицу, но, сообразив, в чем дело, передал пакет одному из матросов катера.
Алмазов между тем руководил спуском на воду вельбота, в который сели капитан с помполитом, оба в рубашках с погончиками и форменных белых фуражках.
— Похоже, застряли, — невесело сказал Сорокин, когда вельбот возвратился с берега. — Танкер всего один, бункеровка нужна пяти посудинам. Наша очередь, как водится, последняя… Желающие могут побывать в городе, хотя делать там нечего, выдачи валюты не будет. Оформляемся аварийным заходом…
— Как там война, Семен Ильич?
— Толком здесь никто ничего не знает, может, не хотят говорить. Будем надеяться на радио.
В сводке последних известий из Москвы говорилось о том, что египетские и сирийские войска отбивают танковые атаки противника, уничтожили много техники и живой силы, но, кто выигрывает, а кто проигрывает сражение, понять было трудно. Зато в специальной передаче для моряков сообщили про затопление нескольких торговых судов в Суэцком канале и в озере Тимсах возле Исмаилии. Стало ясно, что канал закупорен надолго, идти предстоит либо обратно в Находку, либо дальше, в Ленинград, но вокруг Африки.
— Липшие четыре тысячи миль хода, — прикинул второй помощник Рудяков. — Три недели плавания вокруг мыса Доброй Надежды. Да и райончик там, я вам скажу, на кромке «ревущих сороковых» широт. По мне, лучше топать назад, на Дальний Восток…
В каюту Татьяны постучался Томп.
— Есть предложение, — сказал он, — побродить по бережку возле Берберы после отлива. Можем заполучить по доброй веточке кораллов, а если повезет, то и черную раковину каури!
Татьяну раковины не интересовали, зато перспектива побродить по твердой земле соблазняла. Подумав, она согласилась.
Вельбот доставил их к началу неоглядной галечной отмели, засыпанной плавником. Здесь стоял резкий приторный запах гниющих водорослей.
— Перед обедом подойдите сюда же, — попросил Томп.
— Будет сделано! — ответил старший вельбота Рудяков. — Приятной прогулки, — добавил он, понимающе улыбнувшись.
Вскоре звуки мотора растворились вдали, Ян с Татьяной остались одни на безлюдном кусочке африканской земли. Было странно и непривычно остаться вдвоем, ибо на судне даже переборки имеют глаза и уши.
«Как все-таки приятно ходить по земле!» — мысленно радовалась Татьяна, ступая по хрусткой гальке. Быстро исчезла ставшая привычной мелкая дрожь в ногах. А пустынная серовато-бурая отмель казалась красивейшим местечком планеты. И рядом — верный Пятница, надежный и предупредительный.
Она вспомнила намекающую улыбку секонда, посмотрела на растерянно шагающего рядом Яна. «Вот кто никогда не попытается воспользоваться случаем, — благодарно подумала Татьяна, — это не Ролдугин!»
Было пасмурно — редкий случай для июня, но дышалось все равно трудно, воздух спрессовался в вязкую парную духоту. Томп снял рубашку, и Татьяна невольно залюбовалась его мускулистым торсом.
Вздохнув, механик стал усердно переворачивать шершавые сверху камни, хранящие под собой влагу. Из ложбинок в песке разбегались в разные стороны маленькие рачки.
Вскоре он выковырял из пучка морской капусты невзрачную, покрытую буроватой слизью рогульку.
— Вот и первый наш трофей, Татьяна Ивановна! — обрадованно воскликнул он.
— Зовите меня просто Таней… А что это вы нашли?
— Коралл! Кажется, розовый, — поковырял он ногтем ветвистую рогульку. — В Красном море растут разноцветные виды, водятся даже редкостные черные кораллы. Когда-то местные жители делали из них священные амулеты.
Ян положил находку в специально прихваченную сетку с мелкими ячейками, стал еще усерднее кланяться каждому заметному камешку.
— А вот посмотрите, Татьяна Ивановна: это хоть не каури, всего-навсего конус, но какой необыкновенный — в оранжевых пятнышках, с красной подкладкой!
Татьяна сбросила кофточку-крылатку, осталась в сарафане, присобранном на груди и обнажающем перекрещенную лямками спину. Томп виновато покосился на нее и побрел вперед.
— Клад найдете, Ян, чур на двоих! — задорно крикнула ему вслед Татьяна.
— Уже нашел, — эхом отозвался Томп, — да только не для меня этот клад, и делить его не придется. — Он потерянно оглянулся на Татьяну и, опустив голову, двинулся дальше.
Отмель резко сузилась, галечник помельчал, близко к морю подступили горбатые холмы, покрытые бурой чахлой травой и редкими кустарниками.
Глава 11
— Группа неподвижных целей, пеленг девяносто! — доложили из радиолокационной рубки.
— Лево руля! На румб девяносто! — скомандовал Урманов. — Подвахтенным приготовиться к построению по большому сбору! — объявил он по корабельной трансляции.