Владетельный рыцарь

Рейнольдс Энтони

Старый мастер фехтования отдал свою жизнь, чтобы мог жить Бертелис, и младшему брату Калара было нелегко это принять. После этого Бертелис посвятил себя тренировкам с таким рвением, что оно граничило с одержимостью.

Тяжело дыша, Бертелис убрал меч от горла Хьюбальда. Но брат Калара не позволил себе отдохнуть и повернулся к двум другим кузенам.

– Пошли, - сказал он, кивнув Тассило. Ловкий и проворный, младший из кузенов был искусным фехтовальщиком, и Бертелис получал удовольствие от боя с ним.

– Хватит, брат, -

послышался голос.

Бертелис обернулся и увидел своего старшего брата, который вышел из своей красно-синей палатки. Лицо Калара заросло щетиной, растрепанные темные волосы беспорядочно свисали на плечи. Он был одет в ту же одежду, что и в прошлую ночь, и даже отсюда Бертелис чувствовал, что от брата пахнет вином.

– Решил почтить нас своим присутствием?
– спросил Бертелис, убирая меч в ножны.

– Все равно невозможно заснуть под такой грохот, что вы тут устроили, - ответил Калар.

– Уже почти полдень, брат, - сказал Бертелис.
– А мы намеревались свернуть лагерь на рассвете.

– Воды, - приказал Калар засуетившимся слугам. Ему поднесли кубок воды, и Калар выпил ее большими глотками.

– Полдень?
– повторил он, взглянув на хмурое небо.

– Именно так, - ответил Бертелис.

Сонными глазами Калар обвел поляну.

– Снова тренируетесь?
– спросил он.

– Да нет, коров доим, - ядовито ответил Бертелис.
– Разумеется, я тренируюсь, хотя не знаю, будет от этого толк или нет. Все равно мы не успеем на турнир, если и дальше будем ехать с такой же скоростью.

– До турнира сколько еще, неделя? Полно времени.

– Турнир через два дня, брат, - сказал Бертелис и отвернулся, ворча что-то себе под нос, при этом его лицо выражало явное отвращение.

Калар помрачнел.

– Не поворачивайся спиной ко мне, брат, - прорычал он.

Бертелис снова повернулся к нему.

– Как я могу служить вам, мой лорд Гарамон?
– произнес он с издевательским поклоном.

Чувствуя, что глаза всех рыцарей и крестьян вокруг обращены на него, Калар удержался от резкого ответа и лишь пронзил брата злым взглядом.

– Зайди ко мне, - процедил он сквозь зубы, откинув полог палатки и жестом приглашая Бертелиса.
– Нужно поговорить с тобой наедине.

Заметив, что рыцари переглянулись, Калар ощутил, как его ярость растет.

– Сворачивайте лагерь, - приказал он.
– Мы выезжаем через час.

Калар налил кубок вина и предложил брату. Бертелис отказался - как и ожидал Калар. Вино было одним из лучших экспортных сортов Бордело и стоило целое небольшое состояние. Чтобы оно не пропадало, Калар осушил кубок сам. Подумав немного, он налил себе еще.

– Не смей говорить со мной подобным образом перед нашими кузенами, - сказал Калар.
– Наш отец никогда бы не потерпел такого неуважения. Он приказал бы выпороть тебя за такую дерзость.

– Наш отец

мертв, - ответил Бертелис.
– Ты не спас его, помнишь?

Кровь отхлынула от лица Калара. Менее шести месяцев прошли с того страшного дня, когда лорд Лютьер был убит чудовищным порождением Хаоса. Орды зверолюдов напали на замок Гарамон, и Калар вместе с отрядом верных рыцарей под командованием прославленного рыцаря Грааля Реола поспешил на помощь. Но даже пройдя магическим путем, которым провела отряд его сестра Анара, фрейлина Владычицы, и преодолев сотни миль за одно мгновение, Калар не успел спасти своего отца.

Но истинный ужас был в другом. Во-первых, лорд Лютьер уже умирал, его тело увядало под действием медленного яда, которым отравила его леди Элизабет из Карлемона, возлюбленная Калара. Во-вторых, убийца Лютьера, чудовищное создание, которое не было ни зверем, ни человеком, являлось никем иным, как сыном самого кастеляна, одержимым желанием убить отца. Та же кровь текла и жилах Калара, и ужас и отвращение от этого страшного знания преследовали его в кошмарах. Порченая кровь.

Калар знал, что об этом шептались рыцари за его спиной, и все же не приказывал им замолчать. Он боялся, что это может быть правдой.

– Думаешь, он остался бы жив, если бы ты там был?
– спросил Калар со странным взглядом.

– Кто знает, - ответил Бертелис.

– Может быть, ты и смог бы спасти его, - признал Калар.
– Но тебя там не было. Твои раны полностью исцелились только сейчас.

– Как я сказал, кто знает…

Калар посмотрел в обвиняющие глаза своего брата, увидев кипевший в них гнев, и вздохнул. Взяв кубок с вином, он сел на диван.

– Что с тобой происходит?
– спросил он, не глядя на Бертелиса.
– Откуда вся эта злоба? Из-за смерти отца? Из-за меня?

Руки Бертелиса сжались в кулаки.

– Что со мной происходит? Посмотри на себя. Ты месяцами бываешь пьян, пренебрегаешь своими обязанностями кастеляна… Ты даже не знаешь, какой сейчас день.

– Я не хотел смерти отца, - огрызнулся Калар.
– И не просил для себя титула лорда Гарамона.

Он посмотрел на брата.

– Так все из-за этого? Ты хочешь быть лордом Гарамона, Бертелис? Я откажусь от титула. Не хочу брать на себя такую ответственность. Бери ее сам, если хочешь.

– Я не этого хочу, и ты это знаешь, - ответил Бертелис.

– Думаю, твоя мать была бы очень недовольна, если бы услышала это, - сказал Калар.

– Моя мать здесь ни при чем, - прорычал Бертелис.

– Я думал, ты будешь последним человеком, который станет читать мне нотации, - сказал Калар, сделав еще глоток вина.
– Раньше ты был другим. А сейчас все эти дни ты только и делаешь, что тренируешься. Ты никогда не был таким… одержимым.

– Если бы я уделял больше внимания Гюнтеру… - вдруг произнес Бертелис.