Власть подвала
Шрифт:
– А теперь к делу, – сказал хозяин. – После того, что вы видели, я вас не отпущу. У вас есть выбор: напиться в доску и утонуть в озере или работать на меня. Впрочем даже такого выбора я вам не дам: мне слишком нравится, как вы убираете конкурентов.
– Вы приглашаете меня в банду?
– Ну, сейчас это называется иначе. Нет, нет и нет. Я вас никуда не приглашаю. Есть только один вариант, при котором вы сможете работать на меня, никогда не сможете работать на конкурента, никогда не сможете мне повредить.
– Вы посадите меня на цепь?
– Возможно. Но пока просто в подвал. Условия жизни будут зависеть от качества вашей работы. Фильмы, музыка, книги, тренажеры, даже девушки – все что вам нужно. От вас требуется лишь выполнять задания.
– А если у меня что-то не получится?
– Тогда вам будет больно. Намного больнее, чем мне. Это я гарантирую.
– Но я не всегда получаю результат.
– Значит, иногда будет больно, иногда хорошо. С сегодняшнего дня вы пропавший без вести. Из людей вы будете видеть лишь меня и дурачка, который приносит пищу.
– А как же девушки?
– Девушки будут в иллюстрированных журналах и на видеокассетах. Но хватит о делах. Сегодня прекрасный день, наслаждайтесь. Хотите шампанского?
Часть вторая.
ЛАБИРИНТ МИРОВ
1
Это был скорее бункер, чем обычный подвал. Мы спустились в лифте, причем, насколько я могу судить, на глубину нескольких этажей. От лифта вел небольшой, но широкий коридор, который заканчивался массивной деревянной дверью. Слегка гудели скрытые вентиляторы и люминесцентные лампы. Я старался запоминать все детали: на тот случай, если предстоит побег. Мы были втроем: я, хозяин и дурачок. Дурачок представлял собой странное обезьяноподобное существо. У него не было подбородка, совсем не было; его плечи были очень низко опущенными и согнутыми вперед; взгляд направлен в пол. А по росту он не доставал мне и до плеча. Заметив мой взгляд, Хозяин сказал:
– Не надо и думать об этом. В прошлом он чемпион по боксу в весе пера.
А стал таким, после того, как из него выбили все мозги. Меня любит как самого себя. Предан как собака. Правда, Сашенька?
Сашенька промычал что-то утвердительное.
– Бедняжка. Я нашел его еще при коммунизме. Я тогда заведовал картинной галереей. Была зима и я нашел его в подъезде, страшно кашляющим. Ему было девять лет и он сбежал из детского дома. Помнишь? Он помнит. В детском доме он был самым маленьким и его жутко избивали. Поэтому он сбежал, раздетым, без еды, среди зимы. Когда я его нашел, у него было сильнейшее воспаление легких. Я давал ему лекарства и позволял жить в галерее, вместе с экспонатами. Он сам был как экспонат, вот такой ты мой уродец… Потом все равно пришлось о нем заявить и отдать в больницу, иначе бы он умер. Таблетки не помогали. Из больницы его снова отдали в детский дом, но я вытащил его оттуда. С тех пор он готов отдать за меня жизнь. Я дал его хорошим тренерам и они учили его боксу. Он оказался страшно талантлив, но после четвертого сотрясения мозга начал отчаянно тупеть.
Если ты попробуешь сбежать, тебе прийдется побоксировать с ним. У него невероятно быстрая реакция. Сашенька, дай мне кнут… Тут еще не все убрано, не все готово для тебя.
Я осматривал апартаменты, в которых мне предстояло прожить очень долго, может быть, до самой смерти. Комната, дверной проем без двери, за ним другая комната.
– Эту яму выкопали специально для меня? – спросил я.
– Нет, это было бы слишком дорого. Я купил дачу по дешевке у одного из разорившихся партработников. У этого негодяя было собственное бомбоубежище на случай ядерной войны. Как тебе нравится? Значит, все помирайте, а этот жирный боров будет жить и жрать здесь икорку… Сашенька, сними рубашку. Кнут здесь специально, для демонстрации, смотри.
Он полоснул уродика кнутом. Вокруг торса обвилась широкая красная полоска.
Потом переложил кнут в другую руку и ударил еще раз. Две полоски легли накрест.
Уродик оставался совершенно бесстрастен.
– Видишь, как он умеет держать боль. А теперь еще смотри. Сашенька, покажи что ты можешь.
Он взмахнул еще раз, но Сашенька увернулся. На следующем ударе уродик перехватил конец кнута в воздухе и быстро обвил его вокруг запястья. Его лицо сохраняло все то же тупое выражение.
– А теперь мы покажем нашему гостю еще кое-что. Один очень полезный прибор.
Его изобрел мой собственный медик. Сашенька, помоги нашему гостю сесть.
Уродик взял меня за локти и усадил в кресло. Его пальцы были твердыми как железо.
– Пристегни.
Он пристегнул ремни на моих руках.
– Это совершенно безопасный аппарат для причинения боли. На каком принципе он работает, я не знаю. Главное, что никакого вреда здоровью и никаких следов.
Все следы на теле исчезают через несколько минут. Или через несколько часов. Это уж смотря что делать. Вот здесь шкала, по которой я регулирую силу боли.
Нетренированный человек может выдержать примерно до этой черты: до цифры двадцать или двадцать два. Тренированный вырубается только при сорока. Это Сашенька проверил на себе, пострадал ради науки, как собачка Павлова. Но долгую боль выше цифры пятнадцать не выдержит никто. Я ведь могу держать аппарат включенным круглосуточно… Ну, сейчас ты сам попробуешь.
– Не надо.
– Надо, надо. Это мало кто понимает на словах. Это как любовь – ее надо ощутить, надо пережить.
Он приложил к моему запястью круглый металлический электрод. Кожа вокруг сразу покраснела.
– Вот это пятнышко на коже и есть единственный след, – сказал он, – но оно быстро рассасывается. Сейчас я включаю слабую боль. Чувствуешь?
Конечно, я почувствовал. Боль напоминала зубную, ее прекрасно можно было терпеть. Пятнышко вокруг электрода стало шире.
– Это пока на цифре пять. Теперь будет восемь. Ты заметишь разницу.
На цифре восемь боль ушла куда-то в глубину костей и стала неравномерной, какой-то шероховатой и стреляющей. Было страшно от того, что казалось, внутри руки рвутся волокна, то ли связки, то ли мышцы.
– Теперь цифра двенадцать.
– Не надо, я уже понял.
– Нет, ты еще многое можешь понять. На цифре двенадцать срабатывает внутренняя защита организма. Начинает слегка тошнить и кружится голова. При этом чувствительность к боли резко падает. Это называется легкий болевой шок. Так твое тело защищается. Но… Вот так, сейчас я поверну этот тумблер и отключу твою защиту. Ты снова почувствуешь боль во всей красе. Вот так… Это примерно соответствует боли при переломе, разрыве мышц или сильном повреждении связок…