Во времена фараонов
Шрифт:
О первых царях Египта у Манефона сохранились одни сказки; но он, по крайней мере, приводит их имена, распределяя их по родам, или династиям. Добрую часть этих имен, несмотря на разницу иероглифического начертания и греческих списков царей, которые фараоны XVIII и XIX династий вырезали в храмах Карнака и Абидоса, можно узнать. Папирус, известный под названием «Туринского царского канона», относящийся к тому же времени, дает другой, более полный список с указанием годов царствования каждого царя и каждого царского рода; но этот папирус в настоящее время искрошился и множества ценных кусков недостает вовсе.
Это тем более жаль, что документ восходил, будто бы, к основанию египетской монархии и включал даже период до первой династии. Царям человеческим предшествовал якобы баснословный род богов, полубогов и теней, имена которых благоговейно занесены
«Египетские жрецы, исчисляя время, истекшее от царства Солнца до похода Александра, полагают около 23 тысяч лет. Они говорят – это, очевидно, сказка, – что из богов, царствовавших на земле, старейшие владели скипетром по 12 веков каждый, а потомки их – не менее чем по 300 лет… Египтяне также говорят, что кроме богов неба есть другие, которых они называют богами земными; они родились смертными, но приобрели бессмертие широтой своего ума и заслугами перед человеческим родом. Некоторые из них царствовали в Египте. Солнце было первым царем египтян… потом царствовал Сатурн и дал жизнь Осирису и Исиде, которые, взойдя на престол, бесчисленными благодеяниями усовершенствовали общественную жизнь» [77] .
Египетские жрецы обладали подлинными архивами этих сказочных времен: они сообщили нам поучительные повествования о царстве бога Ра, его сыновей, Шу и Геба, о бедствиях Осириса, которого преследовал брат его Сет, и об отмщении сына его Хора и спутников Хора. Но для нас самый незначительный исторический памятник имел бы больше значения. Древнейшими до сих пор известными нам документами являются глухая дверь одной гробницы, носящая имена Хетепсехмуи и Перибсена из II династии, и плита с именем царя Джосера, III династии, вырезанная в Синайской скале. От других царей у нас нет ни одного современного им памятника.
Возмещает ли Египет недостаток текстов и изобразительных памятников какими-нибудь указаниями на доисторическую цивилизацию, соответствующую тому, что в других странах мы изучаем под названием каменного века, бронзового века? До самых последних лет египтологи обращали мало внимания на расколотый кремень или шлифованный камень; после нежданной-негаданной расшифровки иероглифов все силы устремились на собирание текстов, их переводов или расчистку храмов и гробниц; и теперь еще к этой колоссальной задаче едва только приступлено. Но явились в Египет геологи и естествоиспытатели, и они взялись за то, к чему эпиграфисты и археологи оставались несколько равнодушны.
К открытию Суэцкого канала в 1869 г. хедив Исмаил великодушно пригласил ученых наряду с князьями посетить Египет. Геолог Арселен, естествоиспытатель Гами и Ф. Ленорман заинтересовались придорожными камнями Долины царей, на которые египтологи и не смотрели. Это были кремниевые топоры, резцы, ножи, сходные с произведениями мастерских неолитической эпохи. К несчастью, ни один скелет животного, никакой определенный геологический пласт не позволял установить время этих кремней, рассеянных по пустыне. Мариетт, первый директор Попечительства о древностях, счел нужным предупредить Арселена, Гами и Ленормана, что ничто не давало права отнести эти кремни к доисторической эпохе, тем более что египтяне продолжали изготовлять каменное оружие в продолжение всего периода своей цивилизации.
Нельзя не сознаться, что египтологи слишком легко освоились с мыслью, будто Египет не знал каменного века; казалось, от начала времен неведомо откуда пришедшие люди колонизовали его, обладая уже развитой культурой. Мираж божественных династий ослепил не одних древних египтян. Мариетт, по крайней мере, предугадывал интерес этих новых изысканий и, казалось, желал их осуществления: «Для доказательства существования каменного века в Египте нужны новые раскопки в таких условиях, чтобы открытые памятники были явно работы рук человеческих и вместе с тем носили геологический отпечаток эпохи, предшествовавшей всякой известной нам исторической эпохе» [78] . Мариетт льстил себя надеждой предпринять эти раскопки, но так и не нашел для этого свободного времени. Мы знаем, какие научные задачи поглощали деятельность его преемника Масперо, но он не забывал обещаний Мариетта. Выходя из управления Попечительства о древностях в 1886 г., он переиздал заметку Мариетта о каменном веке в Египте в качестве программы изысканий, к которым пора было приступить.
Первым взялся за это английский
Но когда Флиндерс Питри приступал к своим раскопкам, он и сам не верил в египетскую доисторическую древность. На месте Кахуна, при входе в Файюм, он в 1889 г. откопал город XII династии; неподалеку оказался склад топоров, скребков, кремниевых ножей и грубых глиняных изделий. Несколько севернее, в Медуме, возле пирамиды царя Снофру (IV династии) и гробниц первых исторических египтян (между 1890 и 1892 гг.) он открыл обработанный кремень вперемешку с бронзовыми изделиями.* Все это пока объяснялось заведомым существованием каменных орудий на всем протяжении египетской цивилизации. Но вот зимой 1894–95 гг. местности Баллас и Тух (к северу от Фив) дали Питри и Куибеллу целые кладбища того типа, образцы которого найдены были порознь в Медуме; это могилы, где небальзамированные скелеты окружены кремнями, вазами и гончарными изделиями в стиле, классическому Египту не известном. Со времени медумских находок Питри чутьем угадал, что перед ним раса туземцев, старинная, первобытная; однако теория одержала верх над опытом: каменный век в Египте противоречил теории – о нем не могло быть и речи. Решили, что эти могилы такого своеобразного типа принадлежат «новой расе» (new race), не египетской, а, по всей видимости, ливийской, которая путем вторжения или медленного просачивания проникла в Египет после VI династии, в смутное время, последовавшее за Мемфисским периодом; она просуществовала несколько веков бок о бок с цивилизацией фараонов, сохраняя свои обычаи и свою промышленность, а потом, ко времени XII династии, слилась с туземным населением. [79]
Эта new race продержалась в науке недолго. Не успела она дать египтологам правдоподобное и, во всяком случае, очень удобное объяснение особенностей Медума и Балласа, как была отвергнута даже своими авторами и окончательно стушевалась перед удивительными открытиями де Моргана и Амелино.
Де Морган, ставший в 1892 г. директором Попечительства о древностях, не египтолог, был свободнее, чем кто-либо, от теорий. Его личные занятия и поездки на Кавказ сроднили его с проблемами происхождения народов и с методами их разрешения. С самого приезда в Египет он снова возбудил вопрос о доисторическом времени, начав с того, чем кончил Мариетт после Гами и Ленормана. «Я собрал, – пишет он в 1895 году, – все рассеянные по разным местам документы, скупил почти все кремниевые орудия, бывшие в продаже. Мало-помалу я пришел к мысли, что, допуская принадлежность нескольких обточенных кремней к историческому периоду, большинство их мы должны отнести к гораздо более отдаленной древности и что свидетелей настоящего неолитического века в долине Нила гораздо больше, чем это принято думать вообще» [80] .
Результатом этих энергичных исследований, которые велись при содействии Легрена, Даресси и Жекье, явился том «L’age de la pierre et les metaux en Egypte» со множеством важных точно воспроизведенных документов. Теперь уже трудно было отрицать существование в Египте доисторического человека. Но книга находилась еще в печати, когда раскопки Амелино в Абидосе и новые исследования де Моргана в Нагаде окончательно разрешили этот спорный вопрос.
На месте Абидоса Амелино нашел в середине одного кладбища «новой расы» большие могилы совсем другого стиля, с царскими именами на надгробных плитах. Некоторые из этих имен, расшифрованных в 1897 г., убедили, что новооткрытые памятники относились к I и II официальным династиям. В том же году де Морган расчистил в Нагаде могилу такого же типа; оказалось, что она принадлежала Менесу, первому царю официальных династий. Значит, строителями Абидоса и Нагады были фараоны первых династий; люди «новой расы», погребенные рядом с ними, но принадлежавшие к менее развитой цивилизации, – их предшественники или их подданные.