Воевода
Шрифт:
Не выдержав, однако, одиночества, Даниил позвал Ивана Пономаря. За последнее время тот возмужал, настоящей бородой укрыл свой лик, голос стал басовитее: как крикнет вовсю силу, так словно иерихонская труба протрубит. После того как воевода Казани Фёдор Адашев возвысил Ивана до тысяцкого, у того сразу исчезло панибратское отношение к Даниилу. Соблюдая чинопочитание, теперь Иван обращался к Даниилу не иначе как «батюшка-воевода». И на сей раз, появившись в покое, Иван спросил:
— Батюшка-воевода, зачем я тебе нужен?
Даниил не разрушал устои Ивана, но сам по-прежнему держал себя с ним
— Ты, Ванюша, забыл, что мы с тобой клятву от имени царя-батюшки хотели написать, дабы черемисов приводить к ней.
— Верно, батюшка-воевода, так ведь служба замотала. Тебе хорошо, у тебя с троих тысяцких спрос. Я же один, а их тысяча, — всё-таки съязвил Пономарь.
— Ладно, шути, шути, а дело помни.
Однако и на этот раз им помешали написать за царя клятву. И хорошо, что так случилось, не то пришлось бы дважды прикладывать к клятве руки присягаемых. В Казань уже были привезены списки клятвенных грамот на всю Казанскую землю. В покой Адашева прибежали тысяцкий Варлам и воин.
— Беда, воевода! — с порога крикнул Варлам. — За рекой Мазоркой, вёрстах в пятнадцати, дозорные видели большое скопление воинов.
— И что же они?
— Шалаши поставили, а через реку не идут.
— Иван, поднимай в седло тысячу. И ты, Варлам, тоже. Я иду с вами. Захар, крикни тысяцкого Никодима!
В городке всё пришло в движение. Прошло совсем немного времени, и Иван с Варламом вывели свои тысячи из городка и на рысях повели к реке Мазорке. Даниил распорядился поднять на стены воинов Никодима, заменившего Никиту Грошева. В воротах были поставлены пушки, пушкари приготовили заряды. Только после этого Даниил и Захар помчались догонять конные тысячи.
На речке Мазорке, близ селения Мари Суэть, и впрямь собралось более тысячи воинов-удмуртов. Прибыли они с левого берега реки Вятки и, похоже, были намерены двигаться к Мешинскому городку. Но что-то их остановило. Даниил предположил, что они узнали в селении Мари Суэть о том, что орда князя Мамич-Бердея разгромлена и им надо сделать выбор: или идти воевать Мешинский городок, или уходить восвояси.
Речка Мазорка была мелководной. Воины Даниила одолели её вброд, вне видимости удмуртов обошли их и оказались за спиной врага, приблизившись к нему плотным конным строем. Удмурты, однако, и не думали сопротивляться. Вскочив на коней, они помчались к реке и вскоре очутились на другом берегу. Даниил не дал приказа преследовать их. Он шагом двигался следом. А удмурты поскакали к городку. Действия их были непонятны Даниилу. Он подумал, что удмурты не знают о разгроме Мамич-Бердея.
— Ну что ж, скачите в клетку, — сказал им вслед Даниил.
Он тут же подумал, что сейчас прольётся кровь, будут напрасные жертвы, глянул на стременного, который скакал рядом, и крикнул ему:
— Эй, Захарушка, тряхни своей молодостью!
— Слушаю, батюшка-воевода!
— Обойди изволок [29] дороги через лесную тропу, доберись до городка раньше глупых удмуртов. Вели не стрелять из пушек и пищалей по ним, а только лишь закрыть ворота.
29
Изволок —
— Сделаю, батюшка-воевода, — ответил Захар и умчался знакомой дорогой.
Он опередил удмуртов ненамного. Когда вылетел на прямую дорогу, его могли достать стрелой. Но он всё-таки успел домчать до ворот и закричал, как велел Даниил:
— Именем воеводы не стрелять и закройте ворота!
Пушкари знали Захара и, вмиг захлопнув ворота, придвинули к ним туры.
Захар же, выскочив от ворот к стене, заревел:
— Эй, стрельцы, именем воеводы не стреляйте! Не стреляйте!
Стрельцы замерли. Удмурты приблизились к стенам, к воротам, стучали в них, кричали:
— Мы своя! Своя! Своя! — повторяли они, ударяя кнутовищами в ворота.
За воротами царила тишина. И вдруг удмурты увидели, что к ним приближаются развёрнутым строем русские воины, но они не держат наготове оружие, хотя вооружены. От удивления удмурты раскрыли рты, да так и стояли, пока две тысячи ратников Даниила не обложили тысячную орду удмуртов. Все воины были молодцы, малорослые, безбородые и выглядели как подростки. «Господи, как можно их убивать!» — мелькнуло у Даниила.
— Воины, я безоружен! — крикнул он и поднял руки. — Не будем стрелять друг в друга! Русский царь зовёт вас жить мирно!
Среди удмуртов нашёлся смелый воин. Он выехал вперёд и спросил:
— Где князь Мамич-Бердей? Мы идём к нему, он позвал нас.
— Напрасно вы пришли к Мамич-Бердею. Он не хотел жить мирно, он стрелял в нас, и мы его убили.
— Теперь вы и нас убьёте?
— Но вы же не стреляете в нас. Вы хотите мира, и мы вас не тронем.
Воины Даниила приблизились к удмуртам почти вплотную: достань саблю и ткнёшь ею в какого-нибудь подростка. Но сабли были в ножнах. Богатырь Иван Пономарь улыбнулся и весело крикнул:
— Кунаки, айда к нам в гости! Брагой угостим.
— О, усман! Тебе одному курдюк браги нужен, — ответил смелый воин.
— Да, это усман. Он коня понимает, — заметил Даниил.
— У нас нет такого, а то бы выставили. Чей бы победил, тому и власть, — отозвался смельчак.
— Ладно, убирайте оружие, айда к нам в гости! — снова крикнул Иван. — Все кунаками будем. — Он подъехал к смельчаку, протянул руку. — За мир.
В этот миг откуда-то из толпы удмуртов прилетела стрела и впилась в плечо Пономаря. Он закричал, схватился за стрелу и вырвал её из плеча. Даниил выхватил саблю и ринулся в толпу удмуртов. Но на его пути встал ещё один смелый удмурт. Это был родовой князь Тукай. Он вскинул перед Даниилом руки и воскликнул:
— Большой воевода, мы сами осудим его! Он нарушил мир.
Князь Тукай двинулся к пославшему злодейскую стрелу.
Все расступились перед ним. Два воина уже держали злодея за руки. Князь Тукай коротким взмахом пронзил ему сердце и тут же вскинул саблю.
— Слушайте, воины! Большой воевода даровал нам жизнь, а мог бы всех побить. Тарун принёс нам зло, и я покарал его. За кем правда?
— За тобой, князь Тукай! За тобой! — донеслись голоса.
Той порой умелые охотники перевязали Ивану рану. Он морщился и усмехался, сжимая кулачищи.