Воин-Тигр
Шрифт:
Вместе они дошли до конца ровного участка, где вокруг деревни уже смыкались джунгли, и начали взбираться по густо заросшему склону. Со всех сторон их окружали признаки человеческого присутствия - дым от костров, незаконченные поленницы, резные игрушки из дерева, но самых людей не было видно.
– А где все жители?
– прошептал Костас.
– Наблюдают за нами, - ответил Прадеш.
– Незаметность для них - вторая натура. В джунглях учишься многим вещам, и не в последнюю очередь сливаться с окружающим. Меня они знают, но здесь недавно уже появлялись чужаки, представители горнодобывающих компаний, так что у местных есть основания быть подозрительными.
Они вышли на небольшую прогалину за деревней, окруженную могучими палисандрами, атласными деревьями, пальмами и тиками. Присев у корней дряхлого тамаринда, индеец указал на плиту из красновато-охряного песчаника, вросшую в ствол и за сто тридцать лет успевшую оторваться от земли. Костас пристроился рядом.
– Один из священных камушков, о которых вы говорили?
Прадеш покачал головой.
– Посмотрите внимательнее. Это я и хотел вам показать.
– Хорошо. Так, на ней какя-то надпись…
Джек опустился на корточки с другой стороны от дерева, где свет падал обильней. Он притронулся к камню, давая пальцам ощутить его шероховатость и влажность. На плите обнаружилось несколько грубо высеченных строк на английском. Он прочел их вслух:
УИЛЬЯМ ЧАРЛЗ БЕББИ
ЗАМЕСТИТЕЛЬ КОМИССАРА ЦЕНТРАЛЬНЫХ ПРОВИНЦИЙ
ЗАСТРЕЛЕН МЯТЕЖНИКАМИ 20 АВГУСТА 1879
В ВОЗРАСТЕ 41 ГОДА
– Это ведь тот самый тип, Джек?
– уточнил Костас.
– Чиновник, который потащил саперов в джунгли и отвечал за этот район, хотя ни разу толком здесь не появлялся?
– Он самый, - пробормотал Джек, поглажывая камень ладонью.
– Простоватая эпитафия, надо сказать. Никаких тебе "вечная память", "покойся с миром" и тому подобного.
– Спасибо и за такую. Скорее всего ее высекли саперы, когда вернулись с вылазки в джунгли. Думаю, его похоронили возле храма, на месте смерти. Вряд ли его кто-нибудь оплакивал.
– Похоронили по-быстрому. Избавлялись от улик…
– Что ты имеешь в виду?
– Вдруг его подстрелили свои? В смысле саперы. Все равно бы никто не узнал. Представьте: со всех сторон по ним ведут огонь, их загнали в угол, что делать дальше - непонятно. А этому Бебби вздумалось разыгрывать из себя командира, ставить их жизни под удар. Если бы офицер вроде Ховарда что-то и выяснил, у него хватило бы благоразумия закрыть на все глаза. Он скорее поддержал бы своих солдат, чем какого-то гражданского недотепу.
– Не исключено, - проронил Джек.
– А быстрые похороны не привлекли бы лишнего внимания. В Индии людей предавали земле в день их смерти. Маленького сына Ховарда в Бангалоре похоронили через несколько часов после того, как он заболел. Отец смог побывать на его могилке лишь через несколько месяцев.
Неожиданно Костас с воплем отскочил назад. Джек с благоговейным ужасом созерцал существо, возникшее в нескольких дюймах от его лица. Из сплетения корней надгробной плиты высунулась желто-коричневая кобра в темных полосках - огромная и прямая как палка. Не отрывая взгляда от Костаса, змея вытянула шею и с шипением закачалась из стороны в сторону, демонстрируя людям раздвоенный язык.
– Ладно, - процедил Джек сквозь стиснутые зубы, боясь пошевельнуться.
– Что теперь будем делать?
– Оставаться неподвижными, - ответил Прадеш.
Костаса стало слегка пошатывать.
– Это касается всех, - прошептал капитан.
– И не важно, как далеко от вас змея. Вы бы видели, на какое расстояние они умеют прыгать.
– Пытаюсь расслабиться и получить удовольствие, - проговорил Костас.
– Вот этого определенно не рекомендую делать, - тихонько предостерег индиец, не спуская глаз с кобры.
Та широко разинула пасть, обнажив истекающие ядом клыки.
Костас замер:
– Усек.
Прадеш медленно потянулся к тыкве-горлянке, застрявшей между корнями, и набрал ее содержимое в ладонь. Затем простер руку над змеей и посыпал ее красным порошком. Успокаиваясь, кобра начала опускать голову и сворачиваться кольцами, пока вдруг не распрямилась и не полетела копьем куда-то в заросли, в один скачок покрыв расстояние в несколькораз длинее собственного тела. Прошелестели листья, и ее как не бывало. Джек и Костас потрясенно молчали, все еще не в силах пошевелиться. Прадеш наградил их довольной ухмылкой.
– Этому небольшому трюку я научился в детстве, когда гостил здесь с отцом. Одну змейку даже считал своей любимицей.
– Любимицей, - пискнул Костас.
– А вообще это знамение, - продолжил индиец.
– Кобры появляются к празднику Тота Пандуга, который состоится здесь уже совсем скоро.
– Он махнул в сторону утоптанной полянки.
– На этой земле они и танцуют. Место считается священным, и вовсе не из-за Бебби. В 1858 году британцы вздернули тут нескольких деревенских вождей, проводивших человеческие жертвоприношения. Таких вещей койя не забывают. Здесь и по сей день приносят в жертву птиц - прямо под деревьями, с которых получают брагу. Вчера вечером жители деревни наготовили угощений и спрятали их под корнями, а сегодня будут пировать.
Немного расслабившись, Джек опять присел на корточки и позволил себе оглядеться. По камням снова сновали гекконы, не оставляя вниманием и большой бурый термитник у кромки джунглей. Все вокруг кишело насекомыми, и не только москитами - стрекозы и бабочки то и дело садились на цветы, разросшиеся в залитых солнцем ложбинках ни краю прогалины. Джунгли полнились шумом. На ветвях качались вниз головами крыланы, играя крыльями. Обезьянки-лангуры, которых Джек слышал по пути к деревне, расселись на корнях окрестных деревьев и повели визгливую беседу. А чуть дальше проглядывали… человеческие лица. Внезапно Джек понял, что за ними молча наблюдают по меньшей мере две-три дюжины человек - мужчин, женщин и детей.
– К нам гости, - сообщил Костас, подзывая друга.
На краю прогалины беззвучно материализовался туземец. Прадеш сказал что-то на диалекте койя и в знак приветствия дотронулся до рук незнакомца - стройного жилистого мужчины с упругими мышцами и очень смуглой кожей. Из одежды на нем красовалась лишь белая набедренная повязка, державшаяся на веревке из лиан, да расхлябанный тюрбан - и никакой обуви. Скулы и нос у него были шире, чем у жителей низин, которых путешественники видели на реке, а глаза казались угольно-черными. В руках он держал лук со стрелами, а на поясе у него висел изогнутый, коварно заточенный кинжал. Продеш обернулся и сделал друзьям знак подойти поближе.