Восхождение
Шрифт:
Психея не видела его, но осязать руками, губами, ногами не только могла, а стремилась невольно, желая понять, с кем же пребывает на брачном ложе; по всему, сомнений нет, юноша, прекрасно сложенный, с нежнейшей кожей, трепетный, влекомый к ней любовным томлением, все более разгорающимся до страсти.
– О, как прекрасна, как прелестна ты в сияньи глаз и женской красоты!
– Меня ты видишь? Ах, и я тебя! Как! Это не во сне? Не сказка это?
Фима за дверью:
– Да, с кем ты разговариваешь, Эста?
Эста, вскакивая на ноги, шепотом:
– Беги!
– Громко.
– Да, что такое? Я сейчас!
– Открывает окно.
Леонард, поспешно одеваясь и вскакивая на подоконник:
– Меня ты гонишь, испугавшись няни?
Эста с ужасом:
– Что было здесь? О, Боже!
Фима, вбегая в комнату:
– С нами Бог! Прочь! Изыди, сгинь, Сатана!
Леонард скатывается и падает с крыши.
2
Квартира, в которой живет Леонард. Комната с камином. Леонард лежит на черном диване с высокой спинкой. Стук в дверь. Входит Аристей, одетый, как англичанин.
– Приветствую тебя, мой друг. Ты жив!
Леонард, словно бы сонный:
– Откуда вы? И кто? Из-за границы? Английский лорд?
Аристей смеется:
– Нет, милый мой, я принц. Рассказывать не стану, не поверишь. Я рад тебе. Но что еще случилось? На гребне счастья новая беда?
Леонард, словно просыпаясь:
– Ах, как я рад! Я знал, увижусь с вами. Присутствие здесь ваше ощущал и прежде я, а ныне зримо видел еще со сна, и вы мне улыбнулись. Что, вам открыта жизнь моя?
Аристей, прохаживаясь по комнате: - Не знаю. Но иногда, в просвете бытия я вижу что-то, словно бы виденья в сиянии небес иль тихих вод.
Но о тебе я слышал от княгини. Как ты в окно вломился, будто спьяну, до смерти напугав старушку с Эстой, и вдруг скатился с крыши и пропал.
Леонард, расхохотавшись превесело:
– Ах, даже так! И непременно спьяну?
– Ну, значит, все-таки не Сатана из преисподней прилетал, а некто, кого страшатся люди, даже боги?
– О, Феб! В кого ты превратил Эрота пророчеством своим?
Аристей, схватывая новую мысль:
– Иль он предвидел, как в мире христианском первосущность Эрота претерпеет измененья?
Леонард с интересом:
– Он в мире христианском Люцифер? Не мог поверить я!
– Скажи, как Эста?
– Упавши с крыши, я унесся в гневе, низринутый, казалось, в самый Ад. Бог весть, когда, вернувшись, я зашел к Ефимовне. Но Эсты не застал. Записку от Дианы мне вручили.
– Показывает.
Аристей читает: «Ради всего святого, если это для вас не пустой звук, прошу оставить в покое Эсту. Когда она придет в себя и ежели пожелает объяснений от вас, я дам вам знать. Диана».
Леонард в тоске:
– Свиданье символическое было задумано. Но Эсту увезли! С отчаянья унесся я куда-то и вижу вдруг ее в окне мансарды…
Старушка приняла за Сатану!
И Эста испугалась с нею, словно я превратился тут же в Люцифера!
Аристей, утверждаясь в своей догадке:
– Эрота первосущность претерпела метаморфозы в мире христианском. Ты Люцифер, мой друг, не Сатана, ведь это темное начало, зло, в тебе же свет, как от Венеры в небе!
Леонард с сомнением:
– Но Люцифер-то вы, я Ариман, так по природе и Эрота будет…
Аристей, рассмеявшись:
– То христианская традиция, а есть классическая, да еще, ты знаешь, ренессансная, - не станем мы замыкаться ни в одну из них. Но мне пора. Увидимся еще.
Леонард, задумываясь о новой напасти, в какой оказался:
– Я рад, что вы вернулись. Буду вашим я спутником, как бес растленья, или сам Люцифер, несущий свет познанья…
Аристей церемонно раскланивается и уходит.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
1
Дом Легасова. Кабинет. Легасов, входит Аристей.
– Ах, это вы! Нетрудно вас узнать. А говорят, какой-то англичанин из Индии, с кем я веду дела.
Аристей деловито:
– С какой бы стороны ни подойти, у нас есть общие дела, выходит. Приветствую я вас, мой компаньон!
– Боюсь, обрадовать мне нечем вас.
– Лишен я прав и состоянья, да? Но вы-то процветаете, надеюсь. Поговорим однако о делах мы позже. Как Диана?
Легасов важно:
– Что Диана?
– Здорова?
– Так себе. Благодарю.
– А Эста?
Легасов, оживляясь:
– Не слыхали?
– Что такое?
– Беднажка! Боже! Все Эрот, Эрот. Да ныне все у нас перевернулось… Эротика туманит всем мозги. Ну, это понимаю. Но свихнуться такой хорошенькой - на этом самом?
– Скажите толком, что еще случилось?
Легасов, выйдя из-за стола:
– Представьте: в кабачке с его угаром дается представленье о Психее, все ищущей Амура по столетьям и странам, - есть у нас такая пьеска.
Как водится, ей нужен идеал, какого на земле и не бывает. Романтика с эротикой в придачу.
В разгаре представленья входит в зал гречанка в белой тунике из шелка, в сандалиях, в плаще пурпурном, словом, красавица, богиня красоты со взором неземным, - все замерли в испуге словно, в сладостном волненьи.
Она же спрашивает, как нарочно, не видел ли Эрота кто? И в слезы! Идет, пошатываясь от конвульсий, от встрясок в теле, будто бы пьяна, уж явно не в себе.
И смех, и ужас по залу пронеслись: «Психея! Боже!» И шутки, и аплодисменты с «Браво!»