Воспоминания. Стихи. Переводы
Шрифт:
— «Вот только что в комнате пятой
Австриец покончил с собой!»
Мы встали с травы перемятой,
Подстегнуты тайной чужой.
То третьего августа было:
Австриец покончил с собой!
Молчанье мне горло сдавило,
И был я подавлен тоской.
Гадал я, что будет со мною?
А думать осталось два дня.
Я медной полушки не стою,
Ведь паспорта нет у меня.
Идти в легион иностранный?
Зачем
Нет выбора — как окаянный
Голодною смертью помру!
1935-1951
144
«ОКОПАВШИЙСЯ»
Я сам с собою говорю: «Да нет же,
Последний су
Еще вчера проел, а там, в коттедже,
Сытнее псу...»
Оттуда томный пшют гулять с болонкой
Идет с утра.
Резной буфет отделкой манит тонкой.
И баккара.
Ломаю голову себе: «Богатый
И патриот...
Кому ж, как не ему пойти в солдаты?
А не идет!..»
Ему и так не худо в барском доме
Он «embusque»* —
И делать нечего ему на Сомме
В грязи, в тоске.
Есть и другой. Тип «embusque» военный!
Он в штаб проник.
Со связями и циник откровенный.
Да и шутник.
«За Францию кровь, значит, проливаешь?
К нам из трясин
* Окопавшийся (фр).
145
Каких?» — «Зачем же? Проливаю, знаешь,
Пока... бензин!»
До боли жаль мне волонтеров, парней,
Ушедших в бой.
Они сложили головы на Марне
В миг роковой.
1935
146
БЕГСТВО ИЗ ПАРИЖА
Париж пустеет. Все бросают
На произвол судьбы гнездо.
От канонады удирают
Вслед за правительством в Бордо.
Орудий слышен гул в Париже
С Валерианского холма.
Баварцы с каждым днем все ближе.
Пустые серые дома.
Вокруг шатаются устои.
Земля уходит из-под ног.
Как люди осажденной Трои,
Мы ищем, кто бы нам помог.
И
Не в силах я себе помочь.
Покорно в «Улей» возвращаясь,
В пустынную вступаю ночь.
И жутко мне, я неспокоен,
Как будто гонят на убой...
И прохожу я мимо боен,
И звезды шествуют со мной.
1935-1951
147
БОМБЕЖКА
Бормочет что-то мне невнятно Модильяни.
Он с серафической улыбкой в час ночной
Уверенно портрет выводит обезьяний
Одною линией и говорит, что мой.
Раздался вой сирен. Загрохотали бомбы.
Попало в госпиталь на улице Сен-Жак,
Другая — на Фальгьер!.. Дымятся гекатомбы*.
Скорбь безутешная, растерянность и мрак.
Сноп ослепительный прожекторов так плотен!
Они, трапецьями перерезая тьму
На сотни угольных, искромсанных полотен,
Прощупают врага: не сдобровать ему!
Как зачумленное, испуганное стадо,
Толкаясь, женщины сбегают в погреба...
На свете лучшего не надо Эльдорадо.
Здесь можно и съязвить, пока идет пальба.
1935
* Сотни жертв.
148
ПЕРЕМИРИЕ
(ноябрь 1918 года)
Ноябрьское солнце над Сеной!
От факелов в городе чад.
На улицах смех довоенный,
Танцулек веселый ад.
Здесь песня была под запретом.
На сердце висел замок.
Вновь в воздухе, чуть разогретом,
Песен гремит поток.
Хоть проку от солнца мало,
Ликуй, торжествуй, народ!
Как будто войны не бывало
И выдумка — слезы сирот!