Вперед в прошлое 5
Шрифт:
Санек сморщил нос, покосился на двух черных терьеров на цепях, зафиксированных на проволоке, тянущейся вдоль забора.
— Она бухая.
— Что, прям невменяемая? — Я его встряхнул. — Кабанчик, ты дурак? Ты ж бомжевать пойдешь, если вы и дальше будете отсиживаться! У вас тупо заберут дом.
Терьеры оскалились и двинулись к нам, думая, что я обижаю маленького хозяина.
— А так? Типа нам все простят.
— А так нужные люди выяснят, был ли долг и каков он. Остановят счетчик. Выставят дом на торги, и вы сможете купить квартиру на остаток средств. Но людям, конечно, тоже придется заплатить. Так что зови мать.
Кабанов уставился на меня, словно ему явился бес, только что не перекрестился. Попятился, исчез в доме, а появился, ведя за руку пожилую худую до синевы брюнетку со впалыми щеками. Я махнул рукой Каналье, тот вылез из машины и зашагал навстречу. У матери Кабанова при виде Алексея заблестели глаза, она аж помолодела и приосанилась.
— Саша, убери собак.
Кабанов увел терьеров за дом и привязал там. Прибежал к нам.
— Здравствуйте, я Алексей, — представился Каналья.
— Ирина, — прошептала она.
— Пройдемте в дом. — Он взял Кабанову под руку, — или вам удобнее здесь?
Санек двинулся за ними, но Каналья пригвоздил его к месту взглядом.
— Парень, побудь пока тут, у нас взрослый разговор.
— Идемте в дом, — предложила Кабанова.
— Предупреждаю, у меня мало времени, — сказал Каналья на ходу, и за ними захлопнулась входная дверь.
— Это надежный человек? — жалобно спросил Саня.
— Это свой, не дрейфь, — попытался его успокоить я. — Афганец. И помогать будут афганцы, а не отморозки. Хуже сто пудов не будет.
Санек вздохнул.
— Мать совсем извелась. Не ест, не спит толком, только плачет.
— Она знает кредиторов? — спросил я.
— Теперь знает. Она всю жизнь занималась домом и нигде не работала. Друзей отец сюда не водил, никого с ней не знакомил. Как теперь жить…
— Главное с домом решить, дальше — проще.
Кабанов кивнул, еще раз посмотрел на меня, но теперь не как на беса, а как на ангела, принесшего добрую весть.
— Не думал, что ты тогда серьезно, ну… помочь нам. Думал — позвенел и забыл. Буду должен.
— Это ведь не ты настучал. Райко. Тебе просто противно его сливать. Ну, как будто сам стукач.
Кабанов промолчал.
— Ладно, проехали, — махнул рукой я.
С минуту мы стояли молча. Наконец Кабанов спросил:
— Чья это тачка?
— Бабушкина. Твой батя тачки гонял… А ты водил иномарку?
Кабанов мотнул головой.
— Не, не пускал, говорил, рано еще. А ты умеешь водить?
— Типа да.
— Да ну! Гонишь?
О, сколько уважения! И недоверия. И зависти. А действительно — не разучился ли?
— Ну смотри.
Я сел на место Канальи, настроил кресло под себя. Завелся.
— Ты что надумал? — насторожилась бабушка на заднем сиденье.
— Перегнать машину в тень, тебе же жарко.
Я тронулся, разогнался, притормозил, развернулся (все-таки какая классная штука — гидроусилитель руля!) и перегнал машину в тень алычи, усыпанной мелкими сморщенными плодами. По-прежнему парило, но тучи разошлись, и припекало по-летнему.
— Так лучше? — спросил я у бабушки.
— Да, спасибо.
— Круто! — воскликнул Кабанов, подходя к машине.
— Скоро они там? — спросила бабушка.
Будто отвечая на ее вопрос, из дома выбежал Каналья, показал мне «ок» и отчитался:
— Через два часа приеду сюда, пойдем с Ириной говорить с кем надо.
— Спасибо! — улыбнулся я. — Удачи!
«Победа» укатила прочь, подняв облако пыли, а мы с Саньком остались.
— Если получится, я… я полжизни тебе должен буду, — пролепетал он сипло и отвернулся, но я успел заметить, как заблестели его глаза. — Ты… ты… — Он тряхнул головой.
— Мне пора, — сказал я. — Еще уроков куча. Завтра расскажешь, до чего они договорились. Бывай.
Я его понимал. Лучший друг оказался вдруг. От семьи все отвернулись, когда поняли, что богатые родственники превратились в бедных и могут попросить в долг. А даже если и не попросят, успешные люди будто бы боятся заразиться невезением и сторонятся тех, кто упал. И вдруг, когда кажется, что все пропало приходит левый чувак и пытается помочь.
Главное, чтобы все получилось. Начинается новая неделя. Покой нам только снится! Завтра у Бориса будет праздник, его талант наконец оценят по достоинству, ну а я посмотрю, как изменился настрой в классе, сдвинулось ли противостояние с мертвой точки и получится ли не разобщить класс на две группировки, а объединить. Проще всего это будет сделать, если появится общий враг.
Глава 27
Снова вместе
Впервые мы собрались у шелковицы всей толпой, и Алиса тоже пришла. Правда, скованная и набыченная. Инстинктивно она старалась заслониться чьей-то спиной от чужих взглядов. Рамиль вился вокруг нее, поглядывал по сторонам в поисках недоброжелателей, я и сам выискивал взглядом Афоню и Дорофеева, надеясь, что, даже если их отпустили домой, у них хватит благоразумия перевестись в другую школу, тут им точно жизни не будет — затравят.
Если не мы, то пацанчики с понятиями — как потенциальных петухов. А вообще лучше в другой город уехать, потому что слухи расползаются быстро.
Если бы им предоставилась возможность вернуться в прошлое, точно знаю, что они изменили бы — обходили бы Алису десятой дорогой. Но, с другой стороны, хорошо, что гнилье вскрылось. Это ж не оступился парень, попал под дурное влияние, что-то украл. Это осознанное и целенаправленное действие отмороженных социопатов, и замечательно, что к ним прилепится такое клеймо, не пострадают девочки, которых некому защитить.
Каюк с Алисой ушли в класс, Борис побежал смотреть, вывесили ли его картины на стенд, а мы вшестером остались караулить Дорика и Афоню возле входа в школу. Еще я ждал Кабанова. Да, я вручил ему удочку, сделал все, что мог, но было интересно, о чем его мать договорилась с афганцами.