Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Шагая вверх по лестнице, Ни’лан внезапно осознала: нифай никогда не устраивали жилища внутри своих деревьев. Они делали помосты с навесами на ветвях. Лишь родственное дереву создание могло соединиться с ним, но путем смешения душ, а не через грубое проникновение.
Она оглянулась, разыскивая взглядом Родрико. Впервые нифай проникала в свое дерево подобным образом. Старик кивнул ей, подбадривая.
Лестница привела их в просторную комнату, занимавшую всю ширину ствола. Посредине возвышался опорный столб, а вокруг стояли комоды, кресла, столы, вырезанные из твердой древесины и украшенные затейливыми узорами.
Но Ни’лан не замечала мебели. Ее внимание приковала центральная колонна — подлинная сердцевина дерева. Медленно она обошла вокруг, пока не увидела углубление. Приложила к нему лютню. Очертания в точности совпали.
— Ее истинный дом, — подошел к ней Родрико.
Ни’лан обернулась.
— Я гляжу, ты обустроил свой дом здесь, в моем дереве. — В ее голосе звучали обвиняющие нотки.
— Будто какой-то червь, желающий спрятаться, — грустно вздохнул старик, — и точащий дыру в яблоке, добираясь до сердцевины.
— Мне жаль… — Ни’лан коснулась его руки. — Я не то имела в виду…
— Нет, девочка. Это противоестественно. Я слишком долго жил среди нифай, чтобы не разделять твои чувства. — Он опустил глаза. — Но после того как ты ушла, дерево позвало меня.
— Что?
— Хотя дух его перебрался в лютню, — покачал головой мастер, — в корнях оставалось немного магии. Достаточно, чтобы подпитать остаток древесной души. В тот день, когда ты отправилась в путешествие, я пришел сюда, чтобы забрать инструмент, и дерево заговорило со мной. Ну, не то чтобы заговорило, я просто почувствовал его в сердце и в разуме. Такого со мной еще не случалось.
— Не понимаю.
— Присядь у огня, я все объясню, — вздохнул Родрико.
Опираясь на клюку, он прошел к выложенному камнями камину у одной из стен.
Друзья Ни’лан уже собрались там. Фардейл растянулся едва ли не вплотную к пламени. Остальные опасливо переминались с ноги на ногу, будто не замечая кресел.
— Присаживайтесь, — пригласил их старик. — Кто-то же должен воспользоваться этими креслами, которые я делал долгими зимними вечерами. Расслабьтесь. Я согрел на огне бузинное вино. А выше есть комнаты с кроватями.
Все неторопливо разместились на креслах, передавая из рук в руки вино, которое согревало их до самых костей.
Родрико сходил в маленькую кладовку и вернулся с головкой сыра и миской каштанов, собираясь пожарить их на огне.
— Я обещал вам историю, — проговорил он, помешивая шипящие и потрескивающие каштаны на противне.
— Как ты выжил там, где никто выжить не может? — кивнула Мисилл.
Старик со слабым стоном опустился в свое кресло.
— История, которую мне предстоит вам поведать, довольно долгая. Поэтому, позвольте, я начну с того, с чего должны начинаться подобные истории, — с завязки. То есть с Цесилии.
— С Цесилии? — удивилась Ни’лан, не ожидавшая услышать имя старейшей нифай их леса.
— А кто это? — Мисилл отхлебнула вина из кружки.
— Цесилия — хранительница Труа Глен, — начал Родрико. — Самая старшая из сестер-нифай. Она была связана с наидревнейшим деревом рощи и, когда порча накинулась на него, испытала страшные мучения. Кошмарные сны, бред… Это тянулось не меньше трех месяцев. Но когда, как я предполагал, кончина ее была близка, ей явилось видение — Лок’ай’хера, возрождающаяся к жизни из озера алого огня. Огня, порожденного магией. Тогда она призвала меня, поручив вырезать из сердцевины этого дерева лютню, чтобы Ни’лан могла отправиться в путешествие по землям Аласеи в поисках магии, способной исцелить наш обреченный лес.
Ни’лан смотрела на языки пламени.
— Да, таково было пророчество Цесилии, из-за которого я пустилась в странствия. — Она повернулась к Родрико. — Но ты-то почему не бежал? Ведь ты исполнил свой долг.
— Да, я собирался, но, как мне кажется, я уже упоминал, что дерево позвало меня, уговорив выполнить еще одно, последнее задание.
— А гримы?
— Они не пытались приблизиться. Дерево Ни’лан напоминает им о прошлой, безвозвратно утраченной жизни. Оно стоит прямое и гордое, тогда как остальные наклонились, скрючились и умирают. Зрелище, непереносимое для призраков. Поэтому они избегают этой поляны.
Могвид опустился на колени, проверяя — не готовы ли каштаны.
— А откуда все это? — кивнул он на убранство дома. — Тебе ведь приходится выбираться отсюда, чтобы добыть припасы — каштаны, вино…
— Дважды за зиму, — кивнул Родрико, — я ходил в горные деревушки за снедью. Так было до недавнего времени.
— И даже на лесных тропках призраки не нападали на тебя? — Могвид присел на корточки и с подозрением глянул на старика.
— Я все время нахожусь под покровительством дерева.
— Как это? — пискнул дотошный оборотень.
Родрико поднял деревянную клюку, зажатую между его колен, и стукнул ею об пол.
— После того как я вырезал из сердцевины дерева лютню для Ни’лан, я отрубил одну ветвь и сделал из нее посох.
Он показал всем венчающий его палку один-единственный зеленый побег.
— Листья! — Нифай наклонилась ближе. Крошечный венчик из зеленых листков рос из мертвой деревяшки. Хотя каждый из них не превышал по размеру ноготь, сомнений быть не могло — это коа’кона. — Но как?
— Немного магии и немного души сохраняют их свежесть.
Ни’лан придвинулась еще ближе, заглядывая лесному обитателю в глаза.
— Они питаются твоей душой?
— Ну, одной лишь магии оказалось недостаточно. — Старик ссутулился и отложил посох.
Неудивительно, что Родрико так постарел с тех пор, как Ни’лан видела его последний раз.
— Но зачем? — спросила она. — Неужели это так важно?
— Надежда. — Старик выдержал ее пристальный взгляд.