Время возмездия
Шрифт:
– Да, я успею. Все успею.
– Тогда до встречи, – он посмотрел по сторонам, ища такси. Увидел свободную машину, поманил рукой. – Садитесь, время дорого. – И галантно раскланялся: – До свидания, дорогая.
– До встречи, милый, – вполне искренне ответила Марина.
На них никто не обратил внимания. Прохожие спешили по своим делам. Дети играли. Старики грелись на солнце. Лишь на противоположной стороне, в ресторане, у окна сидела за столиком одна молодая женщина и все видела. То была Ивонна Ван дер Графт. Она пришла в ресторан на заранее обусловленную встречу с офицером германской службы безопасности. Офицер не отличался аккуратностью, и Ивонна заказала себе уже вторую чашку кофе. Скучая, она разглядывала
– Так-так, очень интересно, – произнесла Ивонна, ни к кому не обращаясь.
Глава двенадцатая
Генерал Ильинков встал из-за письменного стола, заваленного папками, подошел к окну. Первый весенний мартовский день, солнечный и морозный, давно кончился, и синие сумерки опустились на Москву. Генерал открыл форточку и, чуть подавшись вперед, с наслаждением вдыхал морозную свежесть. Только что в его кабинете закончилось совещание. Конечно, как всегда, надымили так, что хоть вешай топор. И сам Семен Васильевич курил. В трудное лето сорок второго не утерпел, когда пришла шифровка, сообщавшая, что передовые немецкие части прорвались к Волге. Несколько затяжек папиросы, и вроде бы стало легче. Потом он не раз корил себя за допущенную слабость. Но с тех пор папиросы всегда лежали на столе.
Генерал стоял у окна, смотрел на ночной город, а пальцы привычно разминали папиросу. «Нет, не закурю, – сказал сам себе Ильинков и, вздохнув, положил папиросу обратно в пачку. – С мая надо бросать». Вспомнил своего старого друга Телеверова, который накануне войны, когда врачи (как тот шутил) произвели ему «полный капитальный ремонт без замены основных агрегатов» и категорически запретили курить, нашел в себе силы бросить. И в блокаду не закурил. А нагрузка у ленинградских чекистов была выше всех допустимых норм, работали буквально на пределе человеческих возможностей. Сегодня утром Семен Васильевич звонил своему другу в Ленинград, поздравлял с наградой, с орденом Красного Знамени.
– Поздравляю, Никола! Указ уже подписан, завтра получите. Там и твои орлы заслужили награды. Только сам знаешь, в газетах публиковать не будут. Поздравь своих ребят.
– Спасибо, дружище Сеня. От всех ленинградцев спасибо! – и добавил: – А тебе, брат, надо бросать курить.
– Ты доктор, что ли? – удивился Ильинков. – Или они тебе это подсказали, чтоб на меня воздействовать?
– Нет, просто по голосу слышу. Хрипишь, Сеня, хрипишь. Нету твоего боевого тембра. А все это от курева, – и бодро закончил: – От души и сердца спасибо за поздравления!
«С мая надо бросать, – повторил про себя Ильинков. – Надо бросать. Николай прав. – Подошел к столу. Свет от настольной лампы падал желтым пятном на стекло, которым покрыт стол, на угол красной папки. – Выпью стакан крепкого чая с лимоном, – подумал он, нажимая на кнопку. – И снова за дела!»
Наступление наших войск заставляло чекистов работать с удвоенной энергией. В победах на фронтах был немалый вклад и советских разведчиков. Летом сорок третьего гитлеровцам не удалось повторить победный рывок сорок второго, когда немецкие танки, прорвав оборону, развили успех и вышли к Сталинграду. Чекисты своевременно предупредили советское командование о готовящемся наступлении, сообщили место и время нанесения главного удара операции «Цитадель». Гитлеровцам не удалось взять реванш за поражение под Сталинградом. Величайшее сражение под Курском закончилось победой Советской Армии. Операция «Цитадель»,
Ильинков, размяв ложечкой лимон в чайном стакане, с удовольствием сделал несколько глотков. Раскрыл папку, углубился в чтение, делая пометки карандашом. Приглушенно зазвонил телефон. Семен Васильевич знал «голоса» своих шести аппаратов. Генерал взял трубку с черного:
– Слушаю!.. Что?.. Из Бельгии?.. Очень хорошо… Да, да, сейчас же! Жду.
Семен Васильевич улыбнулся, потер ладони. Замысел, который родился в этом кабинете, осуществляется. От Марины Рубцовой пришли радиограммы. Значит, полковник Старков сам вышел на радистку. Очень хорошо! Теперь парижская группа включит ее в свою орбиту. Генерал, придерживая ложечку пальцем, отпил еще несколько глотков чая.
– Разрешите, товарищ генерал?
В дверях стоял высокий подтянутый брюнет с орденскими планками на груди.
– Входите, товарищ подполковник.
Подполковник двинулся к столу, слегка прихрамывая. Три месяца назад, при выполнении задания, он был ранен. Из госпиталя прибыл совсем недавно. Подполковник положил на стол расшифрованные телеграммы.
– Только сейчас получили, товарищ генерал.
Ильинков, отодвинув стакан, раскрыл папку и прочел отпечатанные на машинке короткие расшифрованные донесения:
В секретных подземных лабораториях разрабатывается новая двуступенчатая ракета ФАУ-9. Дальность действия свыше 4 тыс. км. Руководит всеми работами Браун. Экспериментируется новая радиоаппаратура, позволяющая наводить ракету на цель. Готовится операция «Эльстер». Перед началом обстрела Нью-Йорка ракетами немцы заранее объявят, что Эмпайр Стейт Билдинг будет разрушен в определенный день и час. Икар.
Второе донесение:
На танкостроительном заводе «Порше и К о », конструктор Шилленбург разрабатывает новый сверхмощный танк «королевский тигр». Икар.
Третье донесение было коротким:
Машина с шофером выехала по маршруту. Икар-8.
Два первых донесения (а они были от берлинской группы) генерал положил в алую папку, для информации советскому командованию. Последнее – в зеленую папку, для доклада своему непосредственному начальству.
Ильинков вынул папиросу. «Все идет по плану, так что можно и закурить, – нажал зажигалку, поднес огонек к папиросе. – Молодец Старков! «Машина с шофером» – радиопередатчик и радистка. «Выехали по маршруту» – значит, отправились в Париж. А подпись «Икар-8» показывала, что перевоз передатчика согласован с берлинской группой.
Сделав три затяжки, Семен Васильевич утопил папиросу в серой мраморной пепельнице, раздавил окурок пальцами. «Хорошего понемножку», – сказал он сам себе, раскрывая папку, в которой лежали две немецкие газеты и перевод спортивных репортажей, отпечатанный на машинке. Пробежав глазами текст, развернул газету. С небольшой фотографии, обведенной красным карандашом, ему улыбался Игорь Миклашевский. Генерал несколько минут смотрел на боксера, мысленно разговаривая с ним: «Вот ты и нашелся, Игорь! Молодец, дал о себе знать. Главное, жив! И вне подозрений. Тебе трудно, понимаю, связи оборваны. Потерпи немного еще, и все наладится. Андрей Старков включил тебя в парижскую группу. А там ребята опытные. Насчет семьи не волнуйся. Дома все в порядке». Открыв блокнот срочных дел, размашисто записал: